«Израиль мал, но он велик»

Авраам Файнберг
«Израиль мал, но он велик»

Из цикла «Найти себя»

У Стены Плача
…Мы с Олей в московском международном аэропорту Шереметьево-2. Ждем посадки на самолет авиакомпании Эль-Аль. За всю жизнь мы оба не покидали Советский Союз даже на короткое время. Теперь улетаем. Улетаем навсегда.
Мы покинули Москву ночью 25 октября 1995 года и через четыре часа приземлились в аэропорту имени Бен-Гуриона. Погостив у дочери в Лоде, осели в Ашдоде, где земляки-казанцы помогли найти сравнительно дешевое жилье в коммуналке: малоимущие добровольно кооперируются. В декабре того же года узнали, что Министерство религии организует за символическую плату – пять шекелей – автобусную экскурсию через Модиин в Иерусалим к Стене Плача по случаю праздника Ханука.
Иерусалим! Как я мечтал поселиться именно в этом городе! В душе звучали священные слова, которые родились в сердцах евреев, изгнанных в Вавилонию после трехлетней осады Иерусалима и разрушения стен Первого Храма, дворцов, жилищ святого города: «Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня, десница моя, прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего…» (Псалмы, 137: 5-6). С тех пор миновало две с половиной тысячи лет. Еврейский народ вновь отвоевал право вернуться в свою столицу.
Молодой гид ведет группу ветеранов Второй мировой войны слишком быстро. Я не поспеваю. Мое сердце изношено: перенесен инфаркт. Я должен то и дело останавливаться и отдыхать. Все же и мы с Олей добираемся до Стены Плача.
Я вожу ладонями по гигантским светлым камням Стены. Прикасаюсь лбом к ее поверхности. Стена кажется теплой. Я шепчу слова импровизированной молитвы об исцелении, о счастье для семьи, для родного народа и для всего человечества. Я плачу, и слезы тихо скатываются по щекам.
В 1967 году здесь, у священного символа многострадальной судьбы нашего народа, плакали евреи-парашютисты, герои, освобождавшие ценой жизни столицу Родины. Мои руки натыкаются на засунутые в щели между камнями записки. Их много. В каждой – личная мольба, обращение к Всевышнему. По обе стороны от меня что-то шепчут другие евреи. Женщины ушли на свою территорию. Они за перегородкой, справа от мужчин. Оля засунула в расщелину Стены записку со своей просьбой к Всевышнему: « Здоровья мужу и счастья детям и внукам».
Быстро темнеет. Мы с Олей на многолюдной площади с трудом находим друг друга. Издали, словно сквозь густой туман, различаю, как на огромной Ханукие, установленной перпендикулярно к Стене Плача, вспыхивают одна за другой вертикальные полосы огня. Это зажигают ханукальные факелы. И в каждом еврейском доме вспыхивают ханукальные свечи. Звучат слова молитвы раввинов. Праздник освящения, праздник победы восставшего народа во главе с Маккавеями в 164 г. до н. э. над греческими захватчиками продолжается.
Мы торопимся спуститься с холма и отыскать внизу наш автобус. Свидание с исторической Стеной Плача закончилось. Новая полоса жизни двух пенсионеров, теперь на Земле Обетованной, вошла в заключительную колею.
(Из эпилога дилогии А. Файнберга «Сверхдержава Авраама» Тель-Авив 1998г.)

Родной народ

Меня накрыл всевластный вал.
Язык, обычаи – всё в спешке
Поотнимали, чтобы стал
Ассимилированной пешкой.

Лишь старцем свой народ обрёл.
Его судьба с моею слита.
Хлыст принудительный не смёл
От древних скал кусок гранита.

Какой ни есть народ, он – мой.
Я им горжусь. Он мной гордится.
За честь его способен в бой
На Голиафа устремиться.

В его среде я защищён
От истребленья геноцидом.
И даже больше – обольщён
Своей фамилией и видом.

Суть прояснилась. Я не лгу.
Отныне, пусть не та погода,
Я полноценно жить смогу
Лишь в гуще своего народа.

Наследство предков

Наследство предков вдруг заговорило.
Я не безроден. Корни есть в роду.
Открылась цель. В душе взметнулась сила.
Расцвел цветок в затоптанном саду.

Наследство предков где-то в генах скрыто.
Оно живёт и голос подаёт.
Обидно жить с клеймом космополита.
На штурм цепей смелей иду вперёд.

Наследство предков древнее – бесценно.
Никто не в силах вычеркнуть, отнять.
Интересуюсь им самозабвенно.
Люблю особо, как отца и мать.

Сквозь тернии – к звёздам

В пучине веков уцелел наш народ.
Сквозь тернии к звездам упорно идёт.
Не раз нас травил, истреблял геноцид,
Но выжили мы под каскадом обид.

Единого бога открыл Авраам
И путь проложил человечеству в Храм.
По той же дороге, спустя много лет,
Ступили Будда, Иисус, Магомет.

Мы изгнаны были жестоким врагом.
Обрушился Рим. Наступил перелом.
Но страшный, кровавый имперский удар
Не смог загасить нашей веры пожар.

Две тысячи лет нас терзала печаль.
В бореньях еврей закалился, как сталь.
Он стал предприимчив, находчив и смел.
Сквозь тернии к звёздам – таков наш удел.

Праща Давида

Праща Давида смертью злу чревата.
Свистящий камень мчится пулей в лоб.
Неотвратима страшная расплата.
Где враг кичился, там нашёл свой гроб.

Праща Давида – в гневе Маккавеев.
В бой за свободу подняли народ.
Мощь Антиоха по ветру развеяв,
Прославили в веках свой смелый род.

Праща Давида - в стойкости Бар-Кохбы.
Завет еврею – мужество отцов.
Всевластный Тит в бессилии издох бы,
Будь больше край отважных храбрецов.

Коль вновь затеет Голиаф обиду,
Коль вновь пойдет урок веков не впрок, -
Взметнется грозная праща Давида
И на врага обрушится, как рок.

Сильные духом

Сильными духом евреи являлись
В царстве и в рабстве, в труде и борьбе.
Гневно жестоким врагом истреблялись,
Но не сдавались покорно судьбе.

Сильными духом евреи предстали
В годы изгнаний, лишений, обид.
Злобные толпы с издёвкой топтали.
Жив неподатливый жид, хоть и бит.

Сильными духом евреи пребудут,
Где б ни селились: кто – здесь, а кто – там.
Цели заветной своей не забудут:
Родину вновь обустроить, как Храм.

Еврейское сердце

Наветы, погромы – разгул на местах.
Еврейское сердце – страданье и страх.

Но волны гонений – вконец не сотрут
Еврейское сердце - упорство и труд.

В трясине обильных житейских помех
Еврейское сердце – улыбка и смех.

Воскресший народ не отбросить назад.
Еврейское сердце звучит, как набат.

Война

Война страшнее многих тяжких бед.
Лавиной катится людское горе.
Не заглушить салютами побед
Мольбу несчастных и страданий море.

Где жизнь кипела – мрак концлагерей,
И льётся кровь по грозному приказу,
И люди превращаются в зверей,
И ненависть захлёстывает разум.

Пустынными становятся поля,
Сгорает труд бессчётных поколений.
В кромешный ад низвергнута Земля.
Раздолье смерти – вот итог сражений.

Шесть миллионов евреев

Шесть миллионов евреев убил геноцид.
Только память свежа, и никто не забыт.
Гитлеризмом свой разум прицельно тревожь:
Общей смертью грозит исступленная ложь.

Во все стороны света полз страшный удав,
Нормы права сметя, договоры порвав.
Вся Европа в огне. Будем помнить всегда:
Смерть людей для орды палачей – ерунда.

Реки крови взбурлились. Позор на века.
Но тверда, хладнокровна убийцы рука.
Зла у фюрера цель: покорить целый мир.
Свой народ подчинил триумфально кумир.

Гитлер рвал наши корни нетленной цены,
Но народ уцелел в вихре лютой войны.
Исторический суд безусловен и свят.
Шесть миллионов «жидов» с того света кричат.

Мы помним

Мы помним гнусность фюрерских идей,
Звериный вой кликушеских речей,
Расистскую охоту на людей,
Зловещий дым освенцимских печей.

Насилие, расстрелы, грабежи…
Людская кровь струилась, как вода.
Растоптаны преступно рубежи,
Разрушены селенья, города.

Мы помним всех, кто одолел свой страх
Под грозный стук чужого сапога,
Встал на пути фашистов на фронтах
И разгромил смертельного врага.

Живёт в сердцах священная война –
Урок на долговечные года.
Евреи и еврейская страна
Шквал смерти не забудут никогда.

Звезда Давида

Безумный Гитлер был подвержен порче:
Неудержимо лил чужую кровь.
В итоге фюрер сам себя прикончил.
Звезда Давида засверкала вновь.

Она сияет гордо над землёю.
Она видна в морях и облаках.
Восторг законный стороной родною
В еврейском сердце прорастал в веках.

Мы будем крепко славу предков множить.
Звезда Давида – голубой кумир.
Её не сбить, не смять, не уничтожить.
Она жива, покуда дышит мир.

Взывает правда

Так как сражаются евреи,
Когда приходит битвы час?
Не каждый нееврей поверит,
Как много смелых среди нас.

В войне с фашизмом полмиллиона
Евреев «русских» встало в строй.
Покрыты славой их знамёна,
Оплачен кровью каждый бой.

Навечно двести тысяч пали.
Бойцам Отчизны дорога.
Бесстрашно, стойко защищали
Союз Советский от врага.

В тылу не меньше напряженье.
Безбрежье трудовых заслуг.
Неоценимы достиженья
Ума еврейского и рук.

Старались долго шовинисты
Не замечать еврейский вклад.
Но лопнул замысел нечистый.
Взывает правда, как набат.

Фронтовики, наденьте ордена!

Фронтовики, наденьте ордена!
Пускай припомнит малая страна,
Пусть осознают юные умы:
Страшней фашизма не было чумы.

Ряды редеют в боевом строю.
Друзья стареют, кто не пал в бою.
В сердцах потомков вечно жив ответ
За тех, кого сегодня больше нет.

Евреям враг смертельный угрожал.
Вновь метят стрелы ядовитых жал.
Пусть ваша доблесть будет всем видна.
Фронтовики, наденьте ордена!

Марш ветеранов

Ветераны, сплотимся скорее!
Явим дружбы и братства пример!
Мы – единый народ. Мы – евреи.
Мы – враги разрушительных мер.

Ждёт Израиль почтенная доля.
Вытесняют пустыню сады.
Всюду зримая стойкость и воля,
Ветеранских усилий следы.

Если где-то не выдержат нервы,
Если кто-то запачкает честь,
Подоспеют на помощь резервы.
Ветеранская гвардия есть.

Не страшимся капризов погоды.
Молодеем в заветном краю.
Ветеран не уходит на отдых.
Ветеран остается в строю.

Сугихара

Японский консул Сугихара
По праву восхищает нас.
Он от фашистского пожара
Шесть тысяч иудеев спас.

Литва тюремным стала краем.
В ней поселился дикий зверь.
И только виза выездная
Евреям открывала дверь.

В Японии герой наказан:
С работы изгнан и забыт.
Тогда фашистская зараза
Ещё имела вес и сбыт.

Настигла гитлеровцев кара.
Израиль вновь рожден. Красив.
Японский консул Сугихара
В Аллее Праведников жив.

Американский ас

Легенда – Авраам Тодорос.
Сержант. Американский ас.
В боях - маневренность и скорость.
Бомбометанье – высший класс.

Авианосец им потоплен,
И крейсер вслед ушел на дно.
Японские проклятья, вопли,
Как в фантастическом кино.

Сбит летчик, молодой и смелый.
Японский плен. Допросный шквал.
Но у отваги нет предела:
Еврей находчивый сбежал.

Затем во Францию заброшен.
Разведка, связь – его удел.
Едва фашистами не скошен.
Опутан. Схвачен. Не у дел.

Немецкий плен – шабаш расистов.
Приходит смерть косою жать.
Но снова чудо: от фашистов
Сержант-еврей сумел сбежать.

Повержен фюрер. Три десятка
Сверкает на груди наград.
И каждый с добрым словом кратким
Жать руку Аврааму рад.

Хотя и в Штатах есть уродцы,
Здесь чужд антисемитский кнут.
Все президенты, полководцы
Еврейский вклад в Победу чтут.

Опомнитесь, люди Земли!

Нагрянувший атомный век
Всесилен, однако тревожен:
Впервые один человек
Убить всё живущее может.

Сверхмощь термоядерных сил
Ужасный отсчёт породила:
Сегодня – блистающий мир,
А завтра – сплошная могила.

- Опомнитесь, люди Земли!
Наш мир бесконечно прекрасен.
Резервы необозримы.
Пора с наслаждением жить.

- Опомнитесь, люди Земли!
Итог долгих поисков ясен:
Для счастья необходимо
Народам надёжно дружить.

- Опомнитесь, люди Земли!
Используйте право запрета.
Лавина вооружений –
Источник немыслимых бед.

- Опомнитесь, люди Земли!
Храните родную планету.
Подобных планет во Вселенной
Поистине более нет.

- Опомнитесь, люди Земли!
Природе пришлось потрудиться,
Пока не возник самый высший
Её результат – человек.

- Опомнитесь, люди Земли!
Должно это чудо продлиться.
В иные миры пусть поищет
Дорогу космический век.

- Опомнитесь, люди Земли!
Не забывайте о детях.
Воспитывайте в ребёнке
Гуманный духовный настрой.

- Опомнитесь, люди Земли!
Заглянем вперёд на столетья.
Пусть дети на доброй планете
Единой взрослеют семьёй.

- Пролети, общий клич, над Землёю,
Прокляни термоядерный пир.
Люди мира, расстаньтесь с Войною!
Люди мира, возделайте Мир!

Космополит безродный

«Космополит безродный» - злую кличку
К еврею прилепили Сталин с кликой.
Использовали термин, словно спичку,
Раздув пожар вражды народной, дикой.

Фальшивка заработала на диво.
Травить евреев стало делом модным.
И стаи прихлебателей спесиво
Залаяли, подобно псам голодным.

С работы беспричинно выгоняли.
Фабриковали ложь со знаньем дела.
Протесты правдолюбцев подавляли.
В ГУЛАГе издевались без предела.

Расстреляны мыслители, поэты.
Иврит – язык еврейский – под запретом.
И если уцелел писатель где-то,
Жил, как в плену, - в оковах, без просвета.

Теперь отраву лжи сменяет право.
Где цвёл террор – забрезжил луч свободный.
Но не забыть евреям след кровавый,
Погромный крик: «Космополит безродный!»

«Дело врачей»

Помню жуткое «дело врачей».
Клевета загремела, как гром.
Направляли инстинкт палачей
На тотальный еврейский погром.

Словно ожил фашистский угар,
Провокаторы – нет им цены! –
Заготовили страшный удар
По своим, по родным, без вины.

Хищный Сталин замыслил террор:
Всех евреев в изгнанье сослать.
Грабить ловко умел старый вор
И при этом бессовестно лгать.

Не успел «мудрый вождь». Умер вдруг.
Сиротливо застыл адский пульт.
В кулуарах шептались вокруг,
Заклеймили тирана как культ.

Разлетелось вдрызг «дело врачей».
Лишь позорный вслед тянется смрад.
Да расстреляна стая рвачей,
Укреплявшая сталинский ад.

Голосуют евреи ногами

Голосуют евреи ногами.
Сотни тысяч ушли за бугор.
Хоть омыли Россию слезами,
Но бегут и бегут до сих пор.

Было время – их гнали погромы
Кто – поник. Кто – поднялся на бунт.
Позже – свежих гонений симптомы.
Вновь узнали, почём лиха фунт.

Заклеймили как космополитов,
Опозорили «делом врачей».
Сколько старых наветов избитых!
Сколько новых кликуш-трубачей!

Корни древние пооборвали,
Запретили родной знать язык,
Чтоб скорее манкуртами стали,
Позабыли традиций родник.

Униженья, отставки, препоны.
Путь наверх – сеть анкет, партбилет.
Попирали свои же законы,
Будь хоть гений, но пропуска – нет.

Врали всем, что агрессор – Израиль.
Нагло рушит арабов покой.
На евреев напасть не мешали
И оружие слали рекой.

Про масонов-жидов ловко врали,
Клеветали на «малый народ».
Лозунг дружбы тайком растоптали,
Знали: следом пойдёт всякий сброд.

Произвол, тирания, ошибки.
Сколько жертв на коротком пути!
Выживаем с трудом, без улыбки,
Под откос не желая идти.

Тяжкой хворью Россия болеет,
Обескровил обидный тупик.
И никто предсказать не сумеет,
Что – надолго, а что – только миг.

Будет солнце иль вихрь над нами –
Уверять никого не берусь.
Голосуют евреи ногами,
И скудеет Великая Русь.

Уезжаем…

Уезжаем. В слезах утопаем.
Отрываем друзей от груди.
На судьбы поворот уповаем.
Но не знаем, что ждёт впереди.

Разрывается сердце от муки.
Все свершенья пошли под откос.
Стал воинственным полем разлуки
Край, где тихо родился и рос.

Здесь кругом чернозём, но отравлен.
Там безводный песок, но он чист.
Там живут по таланту, без травли.
Там свободен, как должно, артист.

Чтобы дети и внуки не знали
Унижений, гонений, угроз,
Мы поспешно пожитки собрали
И с надеждой летим в страну грёз.

До свиданья, друзья, до свиданья.
Дикий шторм нас коснулся и смёл.
Заклинаем в минуту прощанья,
Чтобы мир на планете расцвёл.

Смелее едет молодёжь

Смелее едет молодежь,
Препятствий не боится.
Глянь на решительных – найдёшь
Незаурядных лица.

Ждет неизвестность впереди,
Но в сердце нет тревоги,
Щемящей боли нет в груди,
Зовут, влекут дороги.

Победа штурмом нелегка,
Но авангард азартен.
А поступь смельчаков крепка
По необжитой карте.

Какое место ни возьмёшь:
В пустыню и в столицу –
Смелее едет молодёжь,
Препятствий не боится.

Алия

Алия – это ёмкое слово.
Означает «духовный подъём».
Вновь евреи вернуться готовы
В прародительский памятный дом.

То текут чуть заметною струйкой,
То вливаются мощной волной.
И во всех мировых закоулках
Знают: есть на Земле край родной.

Алия утверждается пылко.
Жаждет творчества каждый субъект.
Щедро в общую вносит копилку
Свою волю и свой интеллект.

Пусть немало проблем разнородных,
Не сдаёмся мы, сердцу внемля.
По-хозяйски евреи свободны.
Ты в Отчизну пришла, Алия!

Насыщает страну самым главным:
Шлет людей в города, на поля.
И казну пополняет исправно
На тернистом пути Алия.

Сколько судеб, разогнанных злобно,
За две тысячи лет набралось!
Вновь еврейство сплотиться способно.
Ведь нетленна единая ось.

Будь здорова, мудра и красива!
Преклоняю колени, хваля.
Будь могуча, отважна, счастлива!
Я тобою горжусь, Алия!

Исход

Льётся долгий Исход, как поток.
За спиною – погромы, пожары.
Срок гонений еще не истёк.
Вновь наветы, террора удары.

Не сломали за тысячи лет.
Заживают кровавые раны.
Нами правит Всевышний Завет,
Над которым не властны тираны.

Бездной горя оплачен Исход.
Утвердили свое возвращенье.
Не загнать снова в рабство народ.
Не убьёт фараоново мщенье.

Восстановлен древнейший очаг.
Здесь завещано жить и трудиться.
Гордо реет приветливый флаг,
Призывая евреев сплотиться.

Белеет парус

Белеет парус в море синем
Под солнцем жарким, золотым.
Как он, отважный, мы не сгинем.
Тревога тает, словно дым.

Скользит, далекий, чуть заметно,
Но неуклонно, как прибой.
Вот так евреи в край заветный
Плывут, влекомые судьбой.

Любуюсь восхищенно, жадно:
Среди бескрайних, грозных вод
Белеет парус ненаглядный –
Бесстрашный, как и мой народ.

Мост

В духовной жизни поколений,
В бескрайней перспективе лет
Мост иудейский, без сомненья,
Лёг лучезарно, как Завет.

Евреи – мост времён надежный
Из глубины веков до нас.
Преодолел засов таможен
Великих праведников глас.

В пространстве ищет мост дорогу:
Восток и Запад, Север, Юг
Сойдутся ближе понемногу,
Сомкнувшись в дружественный круг.

Когда-нибудь наступит время:
Израиль встанет во весь пост.
Воспрянет избранное племя.
Ведет к добру еврейский мост.

Израиль мал, но он велик

Израиль мал, но он велик
Своим почтеннейшим народом,
И никакой погромный крик
Не сделает народ уродом.

Израиль мал, но он велик
Своей духовной высотою.
Тысячелетья бил родник,
Питая души красотою.

Израиль мал, но он велик
Своей священною землёю.
Захватчиков бессрочен лик,
Влекомых торной колеёю.

Израиль мал, но он велик
Сегодня, как при Соломоне.
Страна – дитя. Страна – старик.
Страна – на вечном перегоне.

Бело-голубые флаги

Запасы стойкости, отваги
Расходуем на каждый бой,
А бело-голубые флаги
Зовут евреев за собой.

Иным своя дороже выя,
Милее собственный уют,
А флаги бело-голубые
Забыть святыни не дают.

Зияли смертные овраги,
Грозя нам всем судьбой такой,
А бело-голубые флаги
Хранят уверенность, покой.

Раздоры горькие и злые,
Надеюсь, в прошлое уйдут,
А флаги бело-голубые
К единству нацию ведут.

Еврейская мечта

Еврейская мечта – завет тысячелетий,
Сознанье бередит и манит за собой.
Возвышенно живёт в ней совесть человечья
И силы придает вступить в неравный бой.

Никто не смог отнять – ни воры, ни тираны.
Никто не подавил – ни силой, ни враньём.
Она, как сок живой, залечивает раны
И согревает дух негаснущим огнём.

Включил в себя Танах масштабы мирозданья,
Все искушенья зла, добро и красоту.
Лелеет наш народ достойное желанье -
Осуществить в делах прекрасную мечту.

Средиземное море

Средиземное море.
Необузданный край.
Кому – дар, кому – горе,
Кому – ад, кому – рай.

Небо, солнце и ветер.
За кормою – вода.
Кто спасёт? Кто ответит,
Если с кем-то беда?

Побережье прекрасней
Трудно в мире найти.
Свет надежды не гаснет
На далёком пути.

Со стихией поспорим,
Но не копим обид.
Средиземное море.
Восхитительный вид.

Крылья

Иврит и английский – два прочных крыла.
Судьба их еврею для взлёта дала.
Блестящий расцвет языков-маяков
Открыл перспективу в пространстве веков.

Иврит – голос предков из древних глубин,
Когда был еврей сам себе господин,
Воздвиг цитадель в Иудейских горах,
Создал для потомков бессмертный Танах.

Английский – путь в мир современных идей.
Ведет на вершину пытливых людей.
Взмывают с размахом два мощных крыла.
Судьба их еврею для взлёта дала.

Думай, Кнессет

У моря синего вдали
Есть малый край родной земли.
Там мой народ, былой изгой,
Живёт - седой и молодой.

Хоть новый Гитлер не грозит,
Зовёт Израиль, как магнит.
В диаспоре – всё суета.
И манит в Ханаан мечта.

Но что нас ждёт в краю родном?
Как там с достатком? Как с жильём?
Быть безработным, жить в долгах,
Стать нищим – недостойный крах.

Так думай, Кнессет, день и ночь,
Как иммиграции помочь.
Нужны вакансии, еда,
Чтоб оставались навсегда.

Синагога

Встречал я «там» строений много.
Бывал в трущобах и дворцах.
Но дом еврейский – синагога
Исчез. Не знал его лица.

Исчезли знания обрядов.
Исчез былой родной язык.
Исчез народ. Руси заряды
Наш трансформировали лик.

А здесь от самого порога
Звучат и русский, и иврит.
Бейт-Кнессет древних – Синагога
Так много сердцу говорит.

Еврейский солдат

Евреи – народ богоизбранный, древний.
Еврейский солдат – это гордость страны.
Он умный и смелый, то добрый, то гневный.
Заслуги на благо Отчизны видны.

Герой из героев. Находчивый. Стойкий.
Он выполнит долг, будь в сраженьи один.
Сторонник закона. Противник попойки.
Еврейский солдат – наш защитник и сын.

Мы помним нашествия разных пришельцев.
Несметные орды топтали поля.
Врагов не боялись евреи-умельцы.
Дарила им силы родная земля.

Народ закалился в гоненьях суровых.
Другого такого в истории нет.
Стоит, постоянно к защите готовый,
Еврейский солдат. Ему тысячи лет.

Щит и меч

На суше, в море и на небе
Нас защищает грозный меч.
И даже в Африке, Энтеббе,
Он смог заложников сберечь.

Не раз, не два агрессор сильный
Нам начинал могилу рыть.
А помощь внешняя обильно
Его приободряла прыть.

С врагами мирная беседа
Не вышла: получай войну!
Исход единственный – победа –
Спасал прижатую страну.

Отвоевали передышку.
Но не везде смирился враг.
И на сторожевую вышку
Поднимем снова чуткий флаг!

Памяти павших

Неравный бой. Кусты. Засада.
Сразили пули наповал.
Один – высокий, стройный, ладный.
Другой – крепыш, но ростом мал.

Любили оба громко спорить.
Неразлучимы с детских лет.
Теперь – неизгладимо горе:
Убитых – рядом с нами нет.

О, сколько на тропе армейской
Людей родных и дорогих,
Защитников земли библейской…
Мы чтим и не забудем их!

Приходят плакать на могилы
Седые матери, отцы.
Незабываем облик милых.
Живыми помнятся бойцы.

Девчата вместе с ними пели.
В еврейских шутках знали толк.
И вдруг сердца осиротели.
Застыла кровь. И смех умолк.

Взрослеют рано наши дети.
Всех в строй священный долг зовёт.
Наступит время: на планете
Израиль вес приобретёт.

Страна окрепнет непреложно.
Мир со всем миром даст вздохнуть.
К заветной цели: жить надежно –
Героями проложен путь.

На смерть Ицхака Рабина

Опомнитесь, евреи! Мы не звери.
В кровавом буйстве нет вперед пути.
Одумайтесь, евреи! Сердце верит:
К расцвету сможем сообща прийти.

В единстве вековечном скрыта сила.
Раскол опасен, словно поле мин.
Не станем сами рыть себе могилу
И не позволим вбить раздора клин.

Евреи! Благородно наше дело:
Стоять за мир, хотя не дремлет враг.
Всем доказали: смелы и умелы
И защитить способны свой очаг.

Родные, разноликие евреи!
В сплочённости – спасенье и оплот.
Пусть над страною ветер дружбы веет,
Умом и мощью славится народ!

Сирены

Сирены взвыли в жизни мирной.
На миг остановился бег.
Застыл народ по стойке «смирно».
Припомнил холокостный век.

Умолкнет вскоре хор сиренный.
Сойдёт на нет тревожный вой.
Наступит переход мгновенный
К обычной спешке трудовой.

Но в шуме будней, всплесках пены,
Когда открылась к свету дверь,
Звучат в моей душе сирены
Невозвратимостью потерь.

Мой Израиль

Мой Израиль – это моё счастье,
Это солнце с теплыми лучами,
Это море, смывшее напасти,
Мой народ с еврейскими очами.

Словно птица Феникс, здесь я ожил,
Животворной силою налился,
Драгоценный срок, который прожил,
Вновь родившись, - радостно трудился.

Время бурь куёт поэта вещим.
Стал душой раскован, в мыслях волен.
И хоть недруги сжимали клещи,
Но народ своим певцом доволен.

Пусть, еврейством бережно хранимый,
Расцветёт на благо всему миру
Мой Израиль, пламенно любимый.
Я на то настроил свою лиру.

Еврейские гены

Не знают измены
За тысячи лет
Еврейские гены –
От предков завет.

Различны колена.
Оттенков – не счесть.
Еврейские гены –
Единство и честь.

Кругом перемены.
Заманчив поток.
Еврейские гены –
Устоев исток.

Из долгого плена
Рекою – Исход.
Еврейские гены
Спасают народ.

Не просят замены
Прочны, как гранит.
Еврейские гены,
Господь вас храни!

Бесценный алмаз

Спасала и зримо
Хранила Завет
Духовность гонимых
Две тысячи лет.

Скажу, не робея,
Две тысячи раз:
Духовность евреев –
Бесценный алмаз.

Увидев, что силой
Народ не сломать,
Прицел изменила
Враждебная рать.

Расставлены мины.
Удар в тыл не нов:
По самой глубинной
Основе основ.

Унизить брехнёю,
Испачкать, растлить –
Вползает змеёю
Коварная нить.

Страшнее террора
Подвох-суховей:
Лишённый опоры
Ничтожен еврей.

Израиль, как прежде,
Заботу утрой:
Духовной надежде –
Высокий настрой!

Моя еврейская душа

Храню я память поколений.
В ней бездны горя, гром побед,
Тысячелетия лишений
И царств погибших зримый след.

Привыкла биться повседневно,
То восхищаясь, то круша,
То триумфально, то плачевно
Моя еврейская душа.

Встречал в пути ухабы, ямы,
Терял заслуженный уют.
Но гены древние упрямо
Вперед толкают и ведут.

В движении любого шага
Завистникам – не хороша,
А человечеству – во благо
Моя еврейская душа.

Вёл за собой других на службе.
Шёл к идеалу до конца.
Надёжностью в любви и дружбе
Людей притягивал сердца.

Ни воровством, ни грубой силой
Не накопила ни гроша,
Трудясь упорно до могилы,
Моя еврейская душа.

Людскою злобою ранима,
Насторожённа с давних пор,
Всевышним бережно хранима,
Врагам готова дать отпор.

Неудержимо, вдохновенно,
Жить содержательно спеша,
Творит добро самозабвенно
Моя еврейская душа.

Родные женщины

Мои кровные бабушки
Из местечек Литвы
Упорхнули, как бабочки,
По орбитам кривым.

Не найду даже тени я
Предков дальних во мгле.
Раскидали гонения
По бескрайней земле.

Где ты, мамочка милая?
Голос твой не забыт.
Над далёкой могилою
Только ветер шумит.

На пригорке заброшенном
Вольно травка растёт.
А в погоду пригожую,
Может, кто-то придёт.

Вечно в хлопотах жёнушка,
Половинка моя.
Греет доброе солнышко,
Любит, чувств не тая.

Под лучами и грозами
Никуда не свернуть.
И шипами, и розами
Щедро выстелен путь.

Вот родимая доченька,
Ясноглазый привет.
Словно звёздною ноченькой
Ярко вспыхнувший свет.

Сможет поступью скорою
До успеха дойти?
Станут дети опорою
На нелегком пути?

Появилися внученьки,
Слышу их топоток.
У них слабые рученьки,
Ещё малый росток.

Семена благородные,
Что вас ждёт после нас?
Вьётся нить путеводная,
Как спираль, каждый раз.

Ткут судьбу поколения
И сменяются вновь.
Прочь вражду и забвение!
Пусть пребудет любовь!

У евреек приметою
Жизнестойкость души.
Жаром сердца согретые,
Все века хороши!

Бар-мицва

Наш внук Борис, ты стал мужчиной.
Родные рады от души.
И вся еврейская община
Тебя приветствовать спешит.

Торжественен кидуш весёлый,
И празднично звучат слова.
Сей день не повторится снова:
Один раз в жизни бар-мицва!

Благословенна Стена Плача.
Благословен твой тфиллин.
Теперь ты муж. Сказать иначе –
Великого народа сын.

Так будь достоин своих предков.
В любой беде – не унывай.
Еврея мужество нередко
Спасает и вселяет в рай.

Лазурный небосвод

Лазурный небосвод
Простерся надо мною.
Чредой проходит год
Под солнцем и луною.

Чарует синий тон,
В нем – солнца свет прекрасный.
А ночью – новый фон,
Всплывает месяц ясный.

Мечтаю неспроста:
Сошлись бы, взор лаская,
Лазури красота
И красота людская.

На одном корабле

У миллионов тревожная дума:
Ненадёжно живём на Земле.
Люди милые, будьте разумны.
Мы плывём на одном корабле.

Пассажиры гигантского шара,
Мы в масштабе Вселенной – пустяк.
Так умерим амбиций пожары.
Повернемся на общий маяк.

Безрассудно калечить друг друга
И тонуть в слепоте без руля.
Лучше мудро отметить заслуги
Всех, кто есть на борту корабля.

Как жалки нашей ярости взрывы
Перед общей огромной бедой!
Как страшны, кто толкает к обрыву
Многоцветный земной обустрой!

Если где-то появится грозно
Поджигатель, фанатик тупой,
Обезвредим, покуда не поздно,
Пусть заплатит своей головой.

Нет задачи сложней и прекрасней:
Плыть достойно в космической мгле.
Люди мира, забудьте про распри.
Мы одни на одном корабле.

От Хермона до Эйлата

От Хермона до Эйлата
Не пустеют закрома.
Даль еврейская богата
Явью воли и ума.

Укрепляются препоны,
Не приятные врагу,
У подножия Хермона,
На Эйлатском берегу.

Я мечтаю, чтобы крона
Лесопарков и садов
Протянулась от Хермона
До Эйлатских берегов.

Израильские парки

Израильские парки,
Рождённые трудом,
Вы в день сухой и жаркий -
Как долгожданный дом.

От встречи сердце тает.
Покой и тишина.
С годами расцветает
Пустынная страна.

Прекрасные подарки
Всем: старым, молодым –
Израильские парки
Под солнцем золотым.

Обетованная Земля

Лелеет, Господу внемля,
Добро полей,
Обетованная Земля
Вблизи морей.

Восстановилась связь времён.
Расцвел очаг.
Теснимый стойкостью знамён,
Отхлынул враг.

По курсу Божьего руля
Плыви скорей,
Обетованная Земля
Среди морей.

Пустыня

Борьба с песками – наша драма.
Преобразил их тяжкий труд.
Издревле землю Авраама
Обетованною зовут.

Пески сыпучие в пустыне
Пугали далью без воды.
Ссыхалось в зное всё, а ныне
Цветут плодовые сады.

В краях, где ум и труд – основа,
Престиж израильский высок.
Спит, к плодородию готовый,
Забытый временем песок.

Проснулись древние пески

Проснулись древние пески,
Где шёл верблюд.
Нет ни унынья, ни тоски,
Воспрянул люд.

Растут посёлки, города.
В почёте труд.
Обильна вкусная еда.
Задумки ждут.

Еврейский избранный народ
Трубит в свой рог.
Шагнул решительно вперёд,
А Бог помог.

Киббуц

Киббуц далёкий –
Простор широкий.
Там сын живёт.
Работа ждет.

В пустыне знойной
Забыты войны.
Коровник. Сад.
Посевы. Лад.

Вокруг ребята –
Ума палата.
Заквас один,
А с ними сын.

Киббуц далёкий,
Замах высокий.
Прочь, суета,
Цвети, мечта!

Костры в Лаг Ба-Омер

Взлетают искры золотые
Над разгоревшимся костром.
Заботы лёгкие, простые
В душе рождают перелом.

Огонь костра тоску сжигает,
Усталость прогоняет прочь.
Веселье, радость пробуждает
Теплом наполненная ночь.

Евреи любят праздник рьяно,
Воспоминания остры.
И ежегодно на полянах
Горят священные костры.

Ашдод

Есть в Ашдоде широкие улицы,
Непрерывно их множится сеть.
Люди морем на пляжах любуются,
Едут тело и душу погреть.

Разрастаются парки привольные,
Благотворен зелёный массив.
На скамейках воркуют влюблённые,
Вид затейлив, заманчив, красив.

Супермаркеты, рынки – обильные,
Вкус способны насытить любой.
У торговцев – улыбки умильные.
Покупателей плещет прибой.

Население съехалось пёстрое,
Вперемежку несхожая речь.
Ждут решений дискуссии острые:
Как олимов устроить, привлечь.

Дать науке, культуре дотации
И помочь старикам да больным,
Чтобы крепло сплочение нации,
Испарялась беда, словно дым.

Город плавно растёт, развивается.
Порт морской повышает свой вес.
На глазах облик улиц меняется.
Новостроек вздымается лес.

Марш вперед оказался стремительным.
Счёт победам идет каждый год.
И гордится влияньем значительным
Набирающий силу Ашдод.

Олимы – репатрианты.

Отклики из Израиля и зарубежья

Авраам Файнберг – безусловно профессиональный поэт. Но всё же основное его писательское достоинство – душевность, покоряющая достоверность всего, что он пишет. В поэме и стихах его нерасторжимы мученическая и героическая судьба еврейского народа и судьба, биография автора.
Знакомясь со стихами Авраама Файнберга, знакомишься и с его характером, с тем, что он считает самым святым своим предназначением на Земле. Предназначение это – служить еврейскому народу, его нынешнему и грядущему дню.
Анатолий Алексин, лауреат Международных премий,
Государственных премий СССР и России, премии Федерации Союзов писателей Государства Израиль.
Израиль, г. Тель-Авив.

Прекрасные стихи Авраама Файнберга – это целый пласт еврейской истории и культуры, выраженный в поэтических образах. Особенно волнует в творчестве Файнберга тема мужества и непобедимости еврейского народа – тема, весьма актуальная в Израиле.
Благодарность и земной поклон Аврааму за нужное людям творчество и жене – сотоварищу Ольге за доблестное сотрудничество! Живите долго и светло!
Давид Зельвенский, руководитель музея «Энергия мужества», подполковник, военный историк.
Израиль, г.Хадера.

Сегодня была на встрече с супругами Файнберг. Получила огромное удовольствие, как бы прикоснулась к прекрасному. Сколько теплоты и духовности в произведениях Авраама Файнберга! По общению с аудиторией чувствуется, что это высокообразованные и культурные люди, любящие свой народ безумно. Слушая их, становишься возвышеннее и чище.
Мария Попова, врач.
Израиль, г. Иерусалим.

Творчество Авраама – это исторический национальный эпос, это история русского еврейства. Книги А. Файнберга дают возможность познать историю народа и строить умозаключения о настоящем и будущем.
Клара и Михаил Найгерцык, репатрианты из г. Магадана.
Израиль, г. Ашкелон.

Ваши книги – ценное пополнение научной библиотеки Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда. Дальнейших успехов в Вашей многогранной творческой деятельности и долгих лет жизни!
А.А. Шишкин, директор музея, полковник запаса, заслуженный работник культуры Российской Федерации, академик Международной академии науки о природе и обществе.
Россия, г. Санкт-Петербург.

Пишет Ф. Файнберг не столько о себе, сколько о своём народе, его исторической судьбе, о выпавших на его долю тяжких испытаниях.
Талантливый учёный, признанный искусствовед оказался ещё и тонким лириком.
Впрочем, противоречия здесь нет – вся его жизнь подчинена высокому предназначению: служить искусству. Настоящему, большому искусству.
Рафаэль Мустафин, член Союза писателей СССР, лауреат премии имени Мусы Джалиля и Государственной премии Татарстана имени Габдуллы Тукая.
Россия, г. Казань.

Авраам Файнберг самобытный, настоящий поэт. И что очень дорого – национальный поэт со своей темой, со своим видением мира, со своим складом стиха. У Файнберга на первом месте именно национальная тематика, решаются еврейские проблемы, главный и основной герой и персонаж его творчества – это Еврей, даровитый, трудолюбивый, вечно битый и гонимый, но никем и никогда не побеждённый.
Сейчас куда ни посмотришь – кругом рифмачи, повсюду засилье пустышек. И вот в этой темноте, в этом смраде засияла светлая и чистая поэзия Файнберга.
Борис Бартош, историк, очеркист и публицист.
Россия, г. Болгар.