РУССКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ЭХО
Литературные проекты
Т.О. «LYRA» (ШТУТГАРТ)
Проза
Поэзия
Публицистика
Дар с Земли Обетованной
Драматургия
Спасибо Вам, тренер
Литературоведение
КИММЕРИЯ Максимилиана ВОЛОШИНА
Литературная критика
Новости литературы
Конкурсы, творческие вечера, встречи
100-летие со дня рождения Григория Окуня

Литературные анонсы

Опросы

Работает ли система вопросов?
0% нет не работает
100% работает, но плохо
0% хорошо работает
0% затрудняюсь ответит, не голосовал

Шай Агнон как гений места


Галина ПОДОЛЬСКАЯ
ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА

https://www.youtube.com/watch?v=KS58vBi0DKA

Когда речь заходит об израильской литературе на иврите, связанной с идеологией сионизма и уяснением роли Иерусалима как символа связи времен от Израильско-Иудейского государства до современного Государства Израиль, то первым писателем, чье имя сразу всплывает в памяти, является Шай Агнон (1888 – 1970), Нобелевский лауреат по литературе (1966), почетный гражданин Иерусалима.
Иерусалим Агнона – это созданная писателем художественная реальность, вместившая тысячи лет еврейской истории, это метафорическая вертикаль ощущения себя в мире, возникшая на линиях пересечения его жизни с местом проживания. Это чудесное совпадение произошло в Иерусалиме, который стал мысленным соавтором Агнона и главным «еврейским персонажем» в его творчестве. Благодаря Шаю Агнону образ еврейского Иерусалима как столицы Государства Израиль обрел значение художественного символа в мировой литературе. В этой связи День Иерусалима – самый уместный повод поразмышлять о Шае Агноне и его способности воплотить юношескую мечту в жизнь – жить и творить в Иерусалиме.

21 июня 2019 года в Тернопольском областном краеведческом музее состоится открытие
выставки живописи и графики Объединения профессиональных художников Израиля
«ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА», посвященный памяти Шая Агнона (1888 – 1970) – классика израильской литературы, выдающегося уроженца Тернопольщины. Настоящая коллекция создана израильскими художниками в дар музею – в знак продолжения традиций, объединяющих наши народы сегодня, с уважением к тому, что заложено в истории краеведения каждой из стран – Израиле и Украины. Не случайно сегодня Шай Агнон как культурный феномен и источник вдохновения побуждает представителей искусства к познанию мира вокруг себя и его творческому воссозданию.
Партнеры проекта: Объединение профессиональных художников Израиля, Тернопольский областной краеведческий музей, Тернопольский национальных экономический университет, Украино-израильский центр образования, науки и культуры (UKRIS). Автор проекта – доктор филологических наук Галина ПОДОЛЬСКАЯ (Израиль), организатор выставки – Степан КОСТЮК (Украина), координатор проекта – Оксана ШАНДРУК (Украина).

Памяти Шая Агнона (1888 – 1970) – классика израильской литературы, выдающегося уроженца Тернопольщины

 

Художник и время. Пролог

«Связь человека с местом его обитания – загадочна, но очевидна. Или так: несомненна, но таинственна. Ведает ею известный древним genius loci, гений места, связывающий интеллектуальные, духовные, эмоциональные явления с их исторической средой».
П. Вайль «Гений места»


Агнон не любил публичных выступлений, но, получая Нобелевскую премию, он был обязан произнести речь. «Вследствие исторической катастрофы, – говорил Агнон, – из-за того, что Тит, император римский, разрушил Иерусалим и народ Израиля был изгнан из его страны – родился я в одном из городов изгнания. Но повседневно и постоянно воспринимал я себя как родившегося в Иерусалиме». Агнон упокоен в Иерусалиме на Масличной горе… Но то, что тогда сказал Агнон о культуре страны, которую он представлял, дает ключ к пониманию феномена его творчества как национального писателя и понимание места еврейской литературы в мире.
Шай Агнон был человеком книги, почитателем зафиксированной в слове знания. В книге «Когелет» (в христианской традиции «Екклесиаст»), мудрость, стиль и язык которой Агнон бесконечно ценил, сказано:

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
время рождаться, и время умирать;
время насаждать, и время вырывать посаженное;
время убивать, и время врачевать;
время разрушать, и время строить;
время плакать, и время смеяться;
время сетовать, и время плясать;
время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять;
время сберегать, и время бросать;
время раздирать, и время сшивать;
время молчать, и время говорить;
время любить, и время ненавидеть;
время войне, и время миру».

Размышляя о сути жизни и творчестве Агнона, можно сказать, что, по большому счету, все его творчество было пронизано художественно-дидактическим осмыслением понятия «время», которое, как в древнем тексте книги Соломона, могло принять какие угодно очертания и соединять несоединимое. Наследником этих философских размышлений в литературе ХХ века стал Шай Агнон.

Всему свое время. Введение

Итак, есть «время рождаться, и время умирать». Мы выбрали «время жить и творить». Настоящий проект – это наша память об Агноне, дань уважения членов Объединения профессиональных художников Израиля, запечатленная ими в произведениях изобразительного искусства.
Проект «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» – это проект, посвященный Земле Израиля, ставшей местом воплощения художественных замыслов писателя. В его жизни были и Западная Украина, и Германия, но только в Иерусалиме Агнон обрел духовную гармонию, ощущение которой позволило быть в ладу с воспоминаниями о малой родине и своих соотечественниках. Герои из детства и юности стали прототипами его художественных образов, сохранив тепло близких ему людей, связывая местечковый Бучач и столицу евреев мира Иерусалим. Эта трогательная особенность персонажей Агнона делает их особенно близкими читателю, в чьей судьбе также скрестились малая и историческая родина. Не случайно все участники проекта – выходцы из СССР и стран постсоветского пространства. Это наш «гений места», охраняющий и тропу со следами Агнона на Земле Израиля, его любовью к древним текстам и культуре еврейской книги.
Времена не выбирают – в них рождаются и живут. Представленная в этом издании коллекция живописи и графики по теме «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» – это историческая родина – глазами художников.
Если отвлечься от эпохи разрушения Храма и проблемы городов изгнания, в которых мы невольно родились, то каждый из участников проекта «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» репатриировался в Израиль и остался здесь жить – по ощущению внутренней причастности к этой земле. И, подобно Агнону-писателю в своем времени, наши современники в эпоху, которая выпала нам, стали по-своему постигать Израиль, восприняв этот новый для себя мир настолько, что он стал для них не только предметом исторической причастности и визуального восприятия, но и объектом творчества. И ожили на картинах любимые их сердцу места – парки, садики, улицы, улочки, дворики, площади, приметы архитектуры и исторические достопримечательности израильских городов. К ним были причастны наши великие предшественники, среди которых Агнон, духовное присутствие которого живет в этих местах, образуя дополнительную ауру непрерывающегося бытия культуры. Эти ощущения исходят от любви к жизни на Земле Израиля. Ты ощущаешь ее ступнями ног. Она радует глаз и живет в сердце – с благодарностью судьбе, которая объединила историческую и малую родину каждого из участников проекта в единое пространство мира.

Благословен средь городов город Бучач

Время рождаться

Сегодня в Украине Агнона называют сыном двух народов – еврейского и украинского. И это не случайно, учитывая тот факт, что будущий писатель родился на территории нынешней Украины, в Тернопольской области, в городе Бучач, некоторое время работал во Львове. 20 лет жизни Агнона связаны с Западной Украиной. Здесь зародилась мечта о Земле Израиля – мечта, ставшая явью, провидение, благодаря которому родился писатель мирового уровня, Пушкин ивритской литературы в Иерусалиме!
В жизни писателя ничто не случайно. Проживая в Иерусалиме, в 1930 году Агнон решил навестить городок своего детства, о котором у всех на языке только что и вертятся анекдоты да прибаутки. Поездка оказалась судьбоносной в творческой судьбе писателя, став толчком для осмысления Бучача как художественного образа. И действительно, от произведения к произведению, Бучач начал не бучить, но обрастать живыми, трогательными и точными приметами, в которых не треп да байки насмешников, а память сердца. Льется текст, словно река разливается, и оживает его городок, как картина, привидевшаяся во сне.
«Весь городок уже дремал. Дома притаились под покровом ночи, скрывались во мраке. Ночное светило еще не взошло на небосвод, и лишь звезды освещали верхушки гор. Бучач стоит на горе, и казалось, будто звезды привязаны к крышам его домов. Внезапно вышла луна и осветила весь город. Речка Стрипа, что раньше пряталась во мраке, внезапно заблестела серебром, и из водопоя на рынке восстала пара серебряных подсвечников»,– читаем в романе Агнона «В сердцевине морей». Нет, неспроста звезды привязаны к крышам домов. Бучач – местечко мудреное, с хитринкой и всякими там неожиданностями – городок, «полный мудрецов и купцов». Только никогда не знаешь, что обещает новая мерцающая звезда, вырвавшаяся из сумрака ночи? Бучач – дань уважения, оказанная писателем городку своего детства и юности. В художественном сознании писателя Бучач – метафорический центр, который распространяет свой свет на все еврейские городки Западной Украины. Среди них «святое местечко Язловец», «святое местечко Лешковичи» (ныне село Улашковцы). В мистическом рассказе «Помета» писатель вновь возвращается к благословенному средь городов месту: «Бучач – название моего города. И из глаз моих полились слезы. Я вспоминаю о бедствиях, постигших мой город». Но сказано в книге «Когелет»: «Время войне, и время миру».

История такова, что судьбы людей, связанных местом рождения – евреев, украинцев Галиции, поляков, – столь тесно переплетаются, что, исключив кого-либо из этого звена, невозможно отыскать истины. И Агнон раньше многих поведал о горестях, страданиях и об объединяющих людей святынях, к которым они идут в поисках мира. «Благословен средь городов город Бучач», в котором все были вместе, и было «время раздирать, и время сшивать», потому что так устроен мир.
В 1935 году «В сердцевине морей» тема городка обретает новый ракурс. Агнон описывает путешествие десяти евреев из Бучача до Иерусалима. Проникновенна сцена прощания героев с местечком, в котором все близко и знакомо, но они выросли из коротких штанишек, и наступила пора вырваться в большой мир. Внутренний мир и жизнь своих соплеменников из Галиции, мечта о Земле Израиля, и долгий, не лишенный неожиданностей, путь к Эрец-Исраэль – это все то, что Агнон знает по себе. Вот почему как объект для художественного осмысления Бучач для Агнона сродни образу Витебска для Шагала. Бучач – образ места, который возникает в художественном сознании писателя по наитию, как «милый дом,/ Где рождение справляют/ И навеки провожают/ Всем двором» (песня «Городок»).
Человек не выбирает места, где ему суждено родиться, но, как губка, впитывает его колорит, обычаи и предания, жизнь ее многонационального населения. Агнон воплотил свой Бучач – с его притчами, легендами, внутренним миром, традициями и устоями своего местечка. Галицкие евреи Бучача стали героями Агнона, как у Шагала земляки из Витебска. Но у Шагала они остаются в Витебске или парят над Витебском, а у Агнона, преодолевая долгие препятствия, – «восходят» на Землю Израиля. Они среди первых переселенцев из России, Украины, Польши. Они – убежденные сионисты, приехавшие строить Еврейское государство. Они борются за свое место под солнцем на исторической родине. Они выживают и побеждают в Палестине, хотя это нечеловечески трудная победа.
Израиль – репатриантская страна. Память о малой родине и уважение к ней не вырвать. Этот этический аспект темы «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» стал для участников проекта мощным организующим звеном при создании настоящей коллекции. Не случайно некоторые из пейзажных работ, вошедших в коллекцию, визуально перекликаются с пейзажами Украины. На полотне Марины АНДРЕЕВОЙ раскинулись зеленые просторы и лесистые берега вдоль реки. Их оттеняет лирическая тишина заросшего пруда в работе Бориса ГЕЙМАНА.

Произведения Виктора БРИНДАЧА и Иосифа КАПЕЛЯНА стилистически переносят нас во времена детства Агнона, воссоздавая красоту национальных образов, особенности традиций и устоев ортодоксального воспитания. Это то, что было воспринято им в религиозной семье. Это то, чему он остался верен до конца жизни.
Портретные персонажи Бориса КОТЛЯРА с долей мягкого юмора воссоздают типажи современных израильтян. Изменился костюм, изменились манеры. Где тот лоск, который отличал евреев определенного круга? Неужели и они из Бучача?


Время в истории

Знаменитый писатель Шмуэль Йосеф Агнон (1888 – 1970), он же Шай Агнон, урожденный Шмил-Йосеф Чачкес родился в 1888 году в местечке Бучач Австро-Венгерской империи, ныне городе Бучач Тернопольской области в Украине. Он стал одним из выдающихся израильских ивритских писателей XX века, классиком еврейской литературы, лауреатом Нобелевской премии по литературе за 1966 г. В произведениях Агнона раскрываются, по крайней мере, три историко-географических мира еврейства, в которых он жил и творил – в Восточной и Западной Европе, Палестине и Государстве Израиль. Один из наиболее известных современных израильских мастеров слова Авраам Б.Иегошуа считает, что «Агнон – это наш Пушкин, наш Флобер, наш Бальзак...».

В ивритской литературе Агнон – это художественная проза первого пера – это итог более чем двухтысячелетнего развития прозы на иврите. Это глубоко национальное содержание, метафорический язык. Это характеры и образность. Это проза как поэзия – независимо от жанра, в котором создано произведение – рассказ, повесть, роман.

Время в истории Бучача было необратимым в перекрое принадлежности еврейского городка разным государствам. Так, во времена появления на свет будущего Нобелевского лауреата местечко Бучач располагалось на территории Восточной Галиции, несколько веков пребывавшей под властью Польши, в 1772 году ставшей провинцией Австрии, в 1867 году вошедшей в состав Австро-Венгерской империи. Городок Бучач находился на ее восточной окраине, в стороне от транспортных магистралей, вдали от больших городов, словно и не был никому нужен, но в 1918 году власть переменилась, и Галиция стала частью Западно-Украинской Народной Республики. С 1920 по 1939 годы эта часть Западной Украины вновь отошла Польше. Накануне Второй мировой войны Галиция оказалась заложницей нового передела мира. После войны – территорией Украинской Республики в составе СССР, с 1991 года – в составе Украины. Итак, Галиция – полиэтнический регион, перекресток украинской, еврейской и польской культур. На духовную жизнь галичан здесь издавна влияли как полиэтническая среда совместного проживания, так и православие (униатство), иудаизм и католицизм. Однако со времен Польского владычества – вне зависимости от государственной принадлежности – Бучач традиционно относился к Тернопольскому краю.

Яэль Блау, внучка писателя, выступая на конференции в Бучаче в марте 2010 года, привела красноречивый факт: в художественной прозе писателя Бучач упоминается 1790 раз!

На проблеме Израиля и Украины в творчестве Агнона подробно останавливается А.С.Левченко в монографии «Литературная одиссея Агнона – от Бучача до Иерусалима» (2013), переданной мне автором в Тернопольском областном художественном музее для Дома-музея Шая Агнона в Иерусалиме на вернисаже «Перекрестки культур», где были представлены работы членов Объединения профессиональных художников Израиля. Это издание стало для меня путеводным в осмыслении украино-израильских взаимосвязей в творчестве Агнона, суть которых образно сформулировал Александр Степаненко в выступлении на XII Тернопольских международных Нобелевских чтениях: «Произведения Агнона, очевидно, можно воспринимать как свет молитв за оставленный край своего детства».

Из колена Левитов я восстал

Время любить. Яффо

Каждое событие собственной жизни Агнон осмысливал в художественном слове, в том числе и приезд в Эрец-Исраэль. В своей Нобелевской речи Агнон говорил: «Из колена Левитов я восстал, и я, и праотцы мои песнопевцами во Храме были, и семейное предание гласит, что от чресел пророка Самуила мы восстали, и именем его я наречен».
Юноше было 20 лет, когда в 1907 году он ступил на землю Палестины. Шмил-Йосеф а-Леви Чачкес приехал в Эрец-Исраэль по сионистскому зову и нежеланию служить в армии Австро-Венгерской империи. Молодой человек свободно владел еврейскими языками – идишем и ивритом, немецким. Уже имел опыт работы в газете на идиш во Львове, но пока еще не представлял, что новая страна пренебрежет наследием идиш-культуры вместе с языком, объединявшем к началу ХХ века одиннадцать миллионов евреев. К счастью, иврит был близок молодому человеку как язык, позволявший мысленно прикасаться к древнейшим пластам культуры. В дни второй алии сионизм «книжного юноши», выросшего в среде религиозных евреев, отличался от сионистского запала мускулистых и не отягощенных проблемами религии ребят, приехавших строить и осваивать эти земли. Будущего писателя не привлекал образ жизни поселенцев. Он устраивается секретарем в еврейский суд, служит в различных еврейских советах, через год переезжает в Иерусалим. Здесь в 1909 году выходит в свет его первая повесть на иврите «Покинутые жены» (עגונות, «Агунот»), названием которой он и воспользовался для своего литературного псевдонима «Агнон» (дословно «брошенный»), ставшего в 1924 году официальной фамилией писателя.

Уроженец Галиции, которая тогда входила в Австро-Венгерскую Империю. Он отличался от большинства своих сверстников, приехавших из Беларуси, Украины и Польши, и круг его культурных предпочтений был иной, чем у ивритских писателей – его современников (таких, как Йосеф Хаим Бреннер или Хаим Нахман Бялик). В отличие от них, Агнон привозит в Палестину отзвуки не русской, а немецкой и австрийской литературы. Впрочем, по тому, как звучит Агнон в переводах на русский язык, можно сказать, что его искания сродни поэтике символистов, акмеистов, имажинистов в поэзии серебряного века. По большому счету, это было общим явлением для новых направлений в европейской литературе.

В Яффо молодой человек сблизился с кругом Авраама Ицхака а-Коэна Кука, первого главного раввина Израиля и теоретика философии религиозного сионизма, автора его главного труда «Светочи». Он разделял идеи рава Кука о том, что возвращение на землю Израиля независимо от мотивов возвращения имеет религиозное значение и не должно порывать с традиционными ценностями еврейства, а напротив – утверждать их и возрождать на Святой земле. «И его учение, и его личность были самыми значительными явлениями в моем поколении», – утверждал писатель через много лет после смерти своего учителя. У них была взаимная привязанность и признание заслуг: рав Кук высоко ценил творчество Агнона. Через много лет писатель опубликует свою статью «Из воспоминаний о раве Куке», где расскажет и о том, как впервые привел к нему Шагала.
В романе «Вчера-позавчера» Агнон даст опоэтизированный образ Яффо как «ворот в Святую Землю». Происходящее в этом городе не случайно, здесь происходит отсев, кому восходить в Иерушалаим, а кому и не след, ибо все, что нужно человеку, есть в Яффо. В переводах Агнона на русский язык название города традиционно дают в женском роде, как на иврите, чтобы подчеркнуть высокий штиль автора: «Яффа, красавица морей, город седой древности. Яфет, сын Ноаха, построил его и дал ему свое имя. Однако от всей красоты Яфета не осталось у города ничего, разве только то, что люди не в состоянии отнять у него, и город меняет свой облик в зависимости от природы своих обитателей.
Белые дома его сверкают среди песчаных холмов, и зеленые сады венчают его прекрасными деревьями, как короной; грустное сияние солнца лежит на нем, морские ветры овевают его темные кипарисы, и морская синева играет с его песками; и чудный аромат разносится от его виноградников и от самых разных декоративных деревьев, украшающих людям их жизнь в Яффе.
Как и все большие города, построенные в древние времена, видела Яффа много перемен. Многие народы воевали у ее стен, одни разрушали город до основания, другие строили на его развалинах. Вначале владел им Египет, потом Ассирия и Вавилон. Жили здесь филистимляне, и многие другие народы гнездились внутри его стен, пока не забрал Господь, Благословен Он, город из их рук и не отдал его нам, потомкам Авраама, его любимца, потомкам Ицхака, единственного сына Авраама, потомкам Яакова, первенца Ицхака».

Торжественный сказ во славу города Агнон завершает следующими словами: «И если не была Яффа частью Святой Земли, зато удостоилась она чести стать воротами в Святую Землю, так как все, направляющиеся в Святой город Иерусалим, прибывают сперва в Яффу. А в будущем все серебро, и золото, и драгоценные камни, и жемчуг с кораблей, потерпевших крушение в Средиземном море, извергнет море в Яффе для праведников в мире ином».

После поэтической феерии Агнона трудно переходить на язык бренный, словно после кораблекрушения. Во истину кораблекрушение. Как здесь ни вспомнить «Как беден наш язык! – Хочу, но не могу!» (А.Фет) достойно переключиться с высокого штиля и перейти на другой стилистический пласт. А, может, и не стоит? Живопись – визуальное искусство. Художник ощущает образ в цвете. Картины нужно смотреть.
Время летит, а красота пейзажей и опоэтизированный дух Яффо остаются, словно все это уже оплачено и серебром, и золотом, и драгоценными камнями, и жемчугом с кораблей, потерпевших крушение в Средиземном море. Но оно не расстанется с этими богатствами ради красоты Яффо.
Нынешний Яффо – излюбленное место пленэров Объединения профессиональных художников Израиля. На полотне Анатолий ФИНКЕЛЯ старый арочный Яффо встречает идущих с миром. Гимном морским воротам, приглашающим на Святую Землю, звучат пейзажи Бориса ГЕЙМАНА, Сергея МОСКАЛЕВА, Аркадия ОСТРИЦКОГО, Ильи ХИНИЧА. Работы Александры и Вячеслава ИЛЬЯЕВЫХ напоминают о древности Земли Сиона, перекликаясь с метафорическим ощущением Агнона – «из колена Левитов я восстал».
Представленные в коллекции работы воссоздают визуальный образ Израиля как страны трех морей и эпических пустынь, воплощая настроение близости художников к окружающей их природе, которая была созвучной и художественному мышлению Агнона.

Сказано в книге «Когелет»: есть «время любить, и время ненавидеть».
Яффо: «время любить».

Вчера-позавчера и сегодня

У писателя и живописца – единый механизм творчества, в котором заложен процесс продуктивного взаимодействия – это встреча человека с миром и диалог с ним, это самореализация личности художника в избранных им профессиональных формах выражения.
Роман Шая Агнона «Вчера – позавчера» – это последнее крупное произведение автора – художественный итог его раздумий о времени репатриации писателя, совпадающем с периодом Второй алии в Эрец-Исраэль. Однако, несмотря на значимость этого произведения в творчестве классика литературы, до нынешнего проекта роман «Вчера – позавчера» никто из живописцев не иллюстрировал, хотя практика книгопечатания показывает, что иллюстрации к художественному произведению, как правило, обогащают восприятие художественного текста читателем. В этом смысле представленная в израильской коллекции серия акварелей, созданная Людмилой БЕРЕНШТЕЙН, носит эксклюзивный характер.
Предоставим слово художнице: «Увлекательное занятие создавать что-то новое. Для меня это всегда интересно. К проекту «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА», я решила проиллюстрировать произведение Агнона «Вчера-позавчера». Купила книгу, прочитала роман – грустный, образный, странный, запавший в душу... Но, приступив к зарисовкам по сюжету, почувствовала, что мне недостает ощущения достоверности эпохи. Посетила исторический музей, и многое встало на свои места – в самом ощущении времени, о котором идет речь в произведении. Музейная экспозиция помогла мне ознакомиться с бытом и культурой переселенцев ещё не созданной тогда страны».

Рисунки Людмилой БЕРЕНШТЕЙН отражают ключевые моменты развития действия в романе, иллюстрации выполнены акварелью, подчеркивая текучесть стиля писателя и визуально отсылая зрителя и читателя к традиции оформления книг, характерной для первой трети ХХ вв., что, в свою очередь, важно для понимания произведения Агнона в культурном контексте его эпохи. Акварель – момент времени соприкосновения с писателем.

Время искать, и время терять. Германия


Яффо Агнона эпичен, поэтичен и эстетически прекрасен! Но Эрец-Исраэль дается человеку только через страдание. Как и в книгах еврейских мудрецов, у Агнона одновременно и «время плакать, и время смеяться».
Жизнь писателя совпадает со временем сионистского движения и Второй алии.

Утопические идеи Т.Герцля проросли. Впечатлительные юноши и девушки мечтают о Земле Израиля, которая накормит всех досыта. Молодежь поколения Агнона охвачена пафосом возрождения Земли Авраама-Ицхака-Якова. Но его сверстникам традиции не нужны – им нужен новый мир, в котором они – хозяева жизни. Жить здесь и не стать как все? Выросший в религиозной семье, Агнон отходит от традиционного еврейского образа жизни. Он мысленно пытается быть как халуцим. Он собирается, как все, строить города, но поступает на работу чиновником. Он, как все, мечтает, чтобы новая страна стала пышным садом. Он, как все, мысленно возделывает землю, но в кибуц не вступает. Он не вписывается в ряды пионеров Эрец-Исраэль!
Автобиографические впечатления этого периода нашли отражение в романе Агнона «Вчера-позавчера». Судьба одного из героев произведения перекликается с сермяжной правдой пережитого писателем: «И бродит Ицхак, как и множество других, под жарким солнцем, не может найти работы, не нужны земле евреи, чтобы возделывать ее. И гонит голод Ицхака прочь от земли, дает ему в руки кисть, уводит от идеала юности». Нужно многое понять и разобраться в себе, а пока: «Перестал он думать о звездах наверху, ведь нет нам от них пользы, только пугают они и не помогают». Одинокий саженец во вселенной. Стиль письма Агнона сродни мистическому тексту, в котором иудейские предания накладываются на сюжеты о жизни и быте еврейских поселенцев, приобретая сюрреалистическое звучание.
Работы Аркадия ЛИВШИЦА эмоционально перекликаются с настроениями Агнона этого периода. Это растерянность перед лицом времени, духовное одиночество и ощущение экзистенциализма бытия, когда «время насаждать» обернулось временем «вырывать посаженное».
Сказано в книге «Когелет»: есть «время любить, и время ненавидеть».
Теперь – ненавидеть себя.
В 1913 году Агнон покидает Эрец-Исраэль и уезжает в Берлин, сближается с группой еврейских интеллектуалов, в которую входили философ Мартин Бубер и Гершом Шолем – будущий исследователь еврейского мистицизма. Агнон публикуется в журнале Бубера «Дер Юде», выходят в свет три сборника его рассказов, в скором времени переведенные на немецкий язык.
В Берлине Агнон знакомится с владельцем еврейского издательства Залманом Шокеном, который назначил молодому писателю стипендию на период с 1915 по 1920 гг. – с условием, что тот будет редактировать антологию еврейской литературы. Эта встреча оказалась определяющей в свете издательской судьбы произведений Агнона, поскольку позже издательства Шокена откроются и в Палестине, и в Нью-Йорке. И на протяжении всей жизни Агнон будет издаваться на иврите и в переводах на немецкий, английский и другие языки исключительно в издательствах Шокена.
В Германии Агнон познакомился с Эстер Маркс, ставшей его женою.
Здесь он обрел семейный очаг, тепло которого не остывало до последних дней его жизни. Одинокий саженец стал совсем не одинок, разрастаясь в древо жизни.
И все бы было хорошо, разве что…
В 1924 году в Бад-Гомбурге, где проживал Агнон, вспыхнул пожар. Дом сгорел дотла, погибла уникальная библиотека писателя, питавшая интеллект Агнона, сгорела рукопись его романа, заявленного в печати... Агнон воспринял это событие как кару за сытый хлеб и уют на чужбине.

Сказано в книге «Когелет»: есть «время искать, и время терять».
Германия: «время искать, и время терять».

Это Святая Земля

Время говорить. Эрец-Исраэль


Решение было окончательным и бесповоротным – вернуться в Эрец-Исраэль, поселиться в Иерусалиме, вести традиционный еврейский образ жизни, строго соблюдать заповеди. Ко времени возвращения писателя на историческую родину трудно отыскать автора более грамотного и осведомленного в еврейской литературе, чем Агнон. Не зря в Германии он занимался редактированием антологии еврейской литературы. Время собирания камней кануло в Лету. Минули времена одиноких саженцев. Теперь на Земле Израиля, не стыдясь немодной среди поселенцев религиозности, анекдотов о Бучаче, охватившего Европу экзистенциализма, он становится самим собою. Опираясь на тексты агадот, он рассказывает своим современникам «Сказку о козе».
Сказано в книге «Когелет»: есть «время молчать, и время говорить». Вот и начнем говорить. Образ козы – один из излюбленных образов еврейского фольклора. Всем известно, что козы любят разбредаться и пастись там, где им вздумается. В Талмуде сказано, что в Стране Израилевой «едят они сочащийся медом инжир, а у самих сочится на землю молоко». Где бы в диаспоре ни находились евреи, коз разводили всегда, словно были они теми самыми козами, о которых говорится в книгах Священного Писания, словно их любимицы связывали их в диаспоре со Страной Израилевой – землей, «текущей молоком и медом». И пели в своих колыбельных идише-мамы: «Спи, мой родненький, усни. Вот придет белый козленочек – принесет тебе миндаля и изюму». Редким лакомством для детей из местечка были миндаль и изюм – плоды Земли Израилевой.
Сказка о том, как жила-была козочка, кормившая своего хозяина, что страдал сильным кашлем, как убегала она с убогого двора, минуя поля, долины, холмы и горы, чтоб нагулять целебное молоко – на инжире и одуванчиках, со вкусом райского сада.
Обратимся к тексту Агнона: «Сказал как-то раз сыну старик: «Сын мой! Я знать бы желал, куда она ходит и откуда приносит нам то молоко, что на вкус столь приятно и столь же целебно». Сын ответил: «Я знаю, что делать». И веревку принес, чтобы козе к хвосту привязать. Отец удивился, не понял – зачем. Сын тогда пояснил: «Коза, как захочет уйти, за веревку потянет, а я, за другой ухватившись конец, с ней отправлюсь в дорогу». В знак согласья кивнул головою старик и промолвил: «Если мудр ты сердцем, мой сын, возликует и сердце мое». Привязал тогда мальчик веревку к хвосту, и как только коза уходить собралась, крепко сжал он свободный конец и за нею отправился вслед.
Подошли они вскоре ко входу в пещеру. За веревку держась, мальчик вслед за козой в ту пещеру вошел. Шли и шли они, и проносились часы или дни. А козе был тот путь нипочем – всю дорогу виляла хвостом и только и знала, что блеять. День забрезжил вдруг – кончилась тьма.
И вот вышли они из пещеры и увидали: высокие горы, холмы, и деревья на них, и плоды наливные; ключ струится в горах – бьет живою водой; ветер легкий струится волной ароматов. Коза подошла к рожковому дереву, полному сладких, медовых плодов, – стала есть их и воду ручья попивать.
А мальчик обратился к прохожим: «Заклинаю, скажите мне добрые люди, где я, и как эта местность зовется?». Отвечали ему: «Это Израиль, Святая Земля, а ты – возле Цфата». И тогда обратил он лицо свое к небу и так произнес: «Благ Он, благословен Тот, Кто привел меня в страну Израиля». Землю поцеловал, сел под деревом и подумал: «Доколе дышит день, пока не набежали тени, посижу-ка я здесь под деревом, на склоне горы. А затем – домой возвращусь, чтобы привести отца и мать в страну Израиля».
Так отдыхал он, наслаждаясь святостью Страны, и вдруг глашатая услышал: «Пойдемте все навстречу царице Субботе». Увидел людей в белоснежных накидках, ангелам подобных, с ветвями мирта в руках. В домах же загорелось множество свечей. Он понял: субботний вечер темноту принес, уже нельзя уйти. Сорвал тростинку, вместо чернил взял чернильный орешек, лист бумаги достал и отцу так письмо написал: «От края земли песнь мою воспою, ибо я прибыл благополучно в страну Израиля – нахожусь поблизости от – Цфата, города святого, и наслаждаюсь святостью его. Не спрашивай, как я пришел сюда – держись покрепче за веревку, привязанную к козьему хвосту, и по следам козы пойди. Тогда безопасен будет твой путь, и приведет тебя в страну Израиля». Скатал записку мальчик трубочкой и вложил в козье ухо. Подумал так: «К отцу коза придет, отец ее по голове погладит, и головой она тряхнет. Тотчас записка выпадет из уха, отец ее увидит и прочтет. Найдет конец веревки и отправится вслед за козой в страну Израиля».
Но сказано в книге «Когелет»: есть «время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать». А еще дано евреям еврейское счастье. Вот и случилось все как по предписанному счастью…
В произведениях художников, созданных по мотивам «Сказки о козе», представлена светлая часть бинарного текста. Художники воссоздают атмосферу чуда, которое являет собою Святая Земля с заповедными пастбищами, на которые убегала козочка, чтобы возвратиться домой с выменем, полным молока, что слаще меда.
В работах Александра ИЩЕНКО и Татьяны БЕЛЯКОВОЙ – образ милой героини помещен в антураж еврейского местечка. Работы характерные, жизнерадостные, пронизанные светом, хитринкой и всегдашним еврейским любопытством: «Откуда молоко, что зефира нежнее?» Не был бы любопытен старик, не познал бы горечи расставания с единственным сыном, не погубил бы невинной козочки, что исцелила его от недуга и смогла бы привести в страну Израиля, где воссоединился бы он со своим сыном. Не был бы его сын столь рассудительным и смекалистым, как в работе Александры ИЛЬЯЕВОЙ, остался бы его отец также весел, как в день, когда купил чудесную козочку. Настроение этого праздничного дня и запечатлено в работе Александра ИЩЕНКО.
Пейзаж Маргариты ЛЕВИН открывает заповедную красоту молочных гор с едва проглядываемыми в тумане тропинками, когда святым благоуханием полны долины пастбищ.
Одна из жемчужин коллекции – работа Андриана ЖУДРО, воссоздающая высокий романтизм библейского пейзажа с душой-Шехиной в образе женщины. Художник воплощает пасторальное состояние мира, в каждой детали которого ощущается присутствие Всевышнего, который уже не оставит свое творение, ибо все в нем одухотворено. И словно повис в воздухе вопрос очарованного ребенка: «Заклинаю, скажите мне добрые люди, где я, и как эта местность зовется?». Отвечали ему: «Это Израиль, Святая Земля…»
Только вдруг оборвалось «время говорить», и наступило «время молчать».

Время строить. Иерусалим

При этом сверхзадачей многих его персонажей является постижение святости Иерусалима, который, как правило, выступает в лиро-эпическом ключе, фокусируя вечные проблемы человека во времени и пространстве. В романе «В сердцевине морей» в Иерусалим идут герои из Бучача, напоминая об автобиографии писателя.
В 1924 г. Агнон поселяется с семьей в Иерусалиме. Но «время разрушать» настигает Агнона и здесь. Судьба вновь испытывает его огнем. Напомним: отцовский дом в Бучаче сгорел во время первой мировой войны, в 1924 году сгорел дом в Бад-Хомбурге. 11 июля 1927 года в Иерусалиме и Шхеме произошло землетрясение, о чем позже Агнон напишет в письме к З.Шокену: «Бедствие не погубило наших душ. Только дом, где мы жили, обрушился... В одной руке я вынес папку с рукописями, а в другой вывел на улицу сына».
Сказано в книге «Когелет»: есть «время разрушать, и время строить», «время убивать, и время врачевать».
В романе «Вчера-позавчера» Агнон говорит о времени врачевать: «Человек должен забывать то, что следует забыть, ведь если не так – невозможно жить».
Агнон поселяется в новом районе Иерусалима, называемом Тальпиот, и начинает строить – строить свой дом в Иерусалиме – дом на все жизнь. Он уже не мыслит себя вне Иерусалима. В тот период Палестина стала подмандатной территорией Великобритании. Неспокойное было время. В 1929 г. во время арабского мятежа, который можно было назвать разве что погромом, дом Агнона был опустошен. И вновь пострадали рукотворные записи будущих шедевров.
Линогравюры Валерия КУРОВА «Круговорот жизни», «Матери и камнеметатели» в символической форме передают драматический накал событий этих лет в жизни Агнона. Но писатель непреклонен – он уже сделал свой выбор – жить на Земле Израиля. «Время строить» и «время сберегать» теперь для Агнона синонимы. Заново отстроив дом, писатель ведет внешне обычную семейную жизнь, при этом непрестанно работает – пишет новое, редактирует старое и так до смерти. Агнону было 82 года, когда сердечный приступ «настиг» его во время работы. Со времени поселения в Иерусалиме он дорожил каждой минутой и всегда строил.
Новелла Агнона «Разлученные» начинается с притчи о разорванном покрывале: «Упоминается в книгах, что нить милости прядется делами Исраэля, и сам Всесвятой, благословен Он, во всей славе своей сидит и ткет из этой нити полотно, молитвенное покрывало, сработанное целиком из благодати и милости, чтобы Община Исраэля укутывалась им. И даже во время изгнания Община сияет блеском красоты своей, как сияла она в дни юности в доме Отца своего в царском святилище и граде царственном. И когда видит Преблагословенный, что не осквернилась она – да будет далека от нее скверна! – и не извратилась даже в земле врагов своих, то Он как бы кивает головой своей, и хвалит ее, и говорит: «О, как прекрасна ты, возлюбленная моя, как ты прекрасна!» И это великая и возвышенная тайна, искренняя любовь, которую ощущает любой человек из Исраэля. Но иногда появляется некая преграда – Милостивый, будь защитой! – и обрывает нить в полотне, и молитвенное покрывало повреждается, и проникают сквозь него злые ветры, и поселяются в нем, и разрывают его во многих местах. И тотчас все ощущают сильное смущение и понимают, что наги они. Разбита обитель их, упразднился их праздник, и короста покрыла красоту их. В час этот блуждает Община Исраэля в унынии и рыдает: «Избили меня, изранили, сняли платок мой с меня». Возлюбленный ее повернулся и ушел. И она ищет Его и говорит, сетуя: «Если вы встретите возлюбленного моего, о чем вы расскажете ему? О том, что больна я любовью». Но лишь черную тоску рождает любовное томление это – Милостивый, будь защитой! – до тех самых пор, пока дух с небесных высот не пробудит в нас стремление добрыми делами, что украшают совершающих их, вновь ткать перед Творцом эту нить милости и благодати».
Рассказанная Агноном притча о разорванном покрывале метафорична и в определенно смысле автобиографична – она о связи времен и месте художника, пытающегося соединить старое и новое, традиции и современность. Опираясь на древние еврейские тексты, писатель пытается создать нечто целостное в распадающемся мире и восстановить эту связь.
Получать истинное удовольствие от Агнона может только подготовленный читатель – иначе все непонятно: нить полотна порвана, кафтан не дошит, дом не достроен. Ничто не доведено до конца и утратило связь друг с другом. Что же это за мир – невнятный и бессвязный? Восстановить утраченную целостность может лишь тот, кто одарен искрой Божьей для творчества.
Иерусалим – город, к которому ведут все тексты Агнона. Если нить разорвались, то лишь в Иерусалиме можно связать оборванные концы. Если Ковчег утрачен, то нужно идти в Иерусалим и отмолить этот грех. Если ключ от синагоги потерян, ищите дубликат в Иерусалиме. Если свиток не дописан, предстоит еще одна глава… Иерусалим – это всегда надежда.
И если говорится «время войне, и время миру», то Иерусалим – надежда на возможность примирения, надежда на восстановление мира.
В этой связи закономерно, что значительная часть произведений живописи и графики, представленных в коллекции «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА», посвящены Иерусалиму.
Иерусалим – это духовное и историческое притяжение. Иерусалим – город царя Давида, двух еврейских Храмов, место проповедей Иисуса и его встреч с учениками, место вознесения пророка Мухаммеда на небеса. Иерусалим – это синагоги, церкви и мечети. Это Еврейский, Христианский, Мусульманский, Армянский кварталы Старого города, знакомые по архитектурным очертаниям и святыням, располагающимся в их пределах. Все здесь перемешалось: разные религии, национальности, этнические группы. Потому и стали именовать Иерусалим «святым городом». Так было. И сейчас здесь есть чему, у кого и где учиться. Сегодня в культурологии такую модель общества называют «толерантной», но этом термине нет мистицизма как составляющей творчества. Для Агнона объектом творчества был именно «святой Иерусалим», волнующий и участников проекта «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА», идущих по его следам Агнона, но в своем времени.
Живопись Арсения ГОДИНА, Анны ЗАРНИЦКОЙ, Иосифа КАПЕЛЯНА, Анатолия МЕТЛЫ, Ильи ХИНИЧА, Анатолия ФИНКЕЛЯ – это визуальный ряд, по которому без слов понятно, почему Иерусалим считают колыбелью иудаизма, христианства и ислама. Это история культуры с ее ключевыми понятиями, запечатленными в архитектуре, обретшими дыхание и настроение нового времени через восприятие художников. Гений этих мест притягивал Агнона и его персонажей. Башня Давида, Стена Плача, Храм Гроба Господня, Храмовая гора с Куполом Скалы, узкие улочки, старые мостовые и ступающие по этим камням наши современники.
По шелкографиям Бениамина РАЙХЛИНА, отпечатанным в формате эксклюзивных открыток, словно для изданий Агнона, можно составить впечатление не только об архитектурных приметах столицы Израиля, но и об образе жизни евреев, проживающих на территории Старого города, что нашло отражение в многочисленных жанровых сценках, запечатленных графиком.

Время собирать камни


Сказано в книге «Когелет»: есть » время разбрасывать камни, и время собирать камни». В 1948 году Палестина времен Британского мандата стала суверенным Государством Израиль со столицей в Иерусалиме. Но во времена Агнона Иерусалим еще не был той столицей, в которую великие державы решаются перевести свои посольства и представительства. И хотя для Агнона это равным счетом ничего не меняло в его взаимоотношениях с гением места, он не зря писал о «дырах» в покрывале благодати. Писатель проживал в своем доме в Тальпиоте во времена разделенного Иерусалима (1948 –1967), когда западная часть города принадлежала Израилю, а восточная – иорданскому Хашимитскому королевству. Граница между арабской и еврейской частями проходила по центру Иерусалима. Старый город относился к арабам, а соседняя Сионская гора была еврейской. Район Тальпиота был также разделен на две части.
Но писатель жил с мечтою об Иерусалиме едином – таком, каким он жил в его сердце. Провидение сильнее политики. Агнону посчастливилось увидеть своими глазами Иерусалим своего сердца. В 1967 году после Шестидневной войны Иерусалим был признан неделимым городом. И пусть остались следы от пуль на Сионских воротах Иерусалима, но Иерусалим стал единым, ибо «нить милости прядется делами Исраэля и <…> молитвенное покрывало сработано целиком из благодати и милости, чтобы Община Исраэля укутывалась им».
Творческая судьба Агнона сложилась так, что он и впрямь укутан этим покрывалом. Повести и романы израильского классика взывают к размышлениям поколения читателей и в XXI веке, побуждая к потребности беречь благодатную нить, чтобы не приходилось восстанавливать порвавшуюся связь времен.
Известно, что в Иерусалиме снег недолог, а потому дорог вдвойне. Образ «Иерусалима под снегом», созданный в работе Германа НЕПОМНЯЩЕГО, эмоционально перекликается с образом святого города под молитвенным покрывалом Всесвятого.
Перед нами – идеалистический образ Иерусалима под снежным покровом. В безмятежном пейзаже на полотне художника нет тревожных «дыр и прорех», в которых в образном строе Агнона поселялись злые ветры, символизируя изорванное и разодранное время. Картина согрета искомой цельностью, в которой полотно сошедшей на мир благодати, наконец-то, не нужно латать. Святой Иерусалим под снегом, который в действительности может растаять каждую минуту. Но есть миг, которым и жив художник в творчестве, когда по его воле и с благословения Всевышнего и холст и краски дышат в лад, вибрируя от радости единения. В этой гармонии – снежинка от снега, мгновение от вечности, человеческая душа от Духа Всесвятого.

Шай Агнон как гений места

Время всякой вещи под небом

Иерусалим – пристань души каждого иудея, даже если малая родина не казалась изгнанием. И сколько бы ни говорили о страсти современных израильтян к путешествиям, их стремление к духовному восхождению и физическому возвращению на Землю Авраама-Ицхака-Якова остается главным путешествием их социального и духовного бытия.
Иерусалим ощущался Агноном как город, в котором стерты грани между мистикой и реальностью и все пропитано атмосферой каббалы и истории. Для Агнона Иерусалим – художественный материал, пища для его творческого воображения. Веками Иерусалим был столицей еврейских царств и духовной столицей евреев всего мира. Агнон отождествляет себя с семейным преданием, согласно которому их род берет начало от священнослужителей, что «песнопевцами во Храме были». А поскольку не дано ему «петь устно, научили ангелы слагать стихи письменно».
История распорядилась так, что, будучи столицей Государства Израиль, Иерусалим стал не только духовным и национальным центром, но и высшим символом, соединяющим старое и новое в бытии еврейского народа.
Свое восхождение в Иерусалим Агнон совершил как писатель личностно состоявшийся. Он привез уже известное в читательских кругах имя, познания в области истории, религии, еврейских обычаев и традиций, память о пережитом в многонациональной Галиции, остававшейся близкой ему на протяжении всей жизни. Это интеллектуальное богатство в невероятных сочетаниях раскрылось в произведениях, созданных в Иерусалиме.
Авторитет Агнона в Иерусалиме был непререкаем. Место, с которым он сросся, стало его оберегать. Лауреат Нобелевской премии мира (1966), дважды лауреат литературной премии имени Бялика (1934, 1950), дважды лауреат Премии Израиля (1954, 1958), лауреат Премии Усышкина (1950), почетный доктор Института Вейцмана, Иудейской теологической семинарии в США, Еврейского университета в Иерусалиме, Колумбийского университета в США, Почётный гражданин Иерусалима (1962), Агнон был поденщиком своего таланта. Он работал по 8-10 часов в день, всегда оставался верен себе, продолжая совершенствовать стиль своих произведений, готовя рукописи к изданию или переизданию. Рассказывают, что возле его дома в Тальпиоте периодически вывешивали плакат: «Пожалуйста, не шумите, Агнон работает!». И тогда даже неугомонные израильские дети старались вести себя тише. Утверждают также, что первым такую табличку установил Тедди Коллек, а потом, мол, взяли в традицию и другие. Одно другому не мешает. Фольклор на то и фольклор, что факт о случившемся летит из уст в уста, становясь притчей во языцех. Примечательно, что Нобелевская премия была присуждена Агнону за «глубоко оригинальное искусство повествования, навеянное еврейскими народными мотивами».
Сегодня дом писателя в Тальпиоте стал Домом-музеем Агнона. Предупреждающие таблички и плакаты ныне утратили свою актуальность, поскольку рядом с музеем выставлен впечатляющий баннер с портретом Агнона. И это хорошо! Люди должны знать в лицо своих героев. «Следы» Агнона – отовсюду – молвой на устах, множеством книг в переводах на разные языки мира, спектаклями в театрах, 50-шекелевыми купюрами с изображением Агнона, портретами на марках, открытках, конвертах. Его имя живет в названиях улиц Иерусалима, Ашдода, Бат-Яма, Холона, Петах-Тиквы, Ришон ле-Циона, Ган-Явне, Рамле, Рама ха-Шарона, Кирият-Оно.
Связь писателя с местом его творчества несомненна, она истинна по сути, но показатели точности у всех будут разными. Так и должно быть, поскольку каждый пытается разгадать эту тайну по-своему: исследователь выстраивает фактологию, экскурсовод прокладывает маршрут по местам биографии писателя и его произведений, художник пытается пережить воспринятое в собственном творчестве, отражая чувственное восприятие от прикосновения с художественным миром писателя и гения места, ставшего его благословенной аурой.
Израиль – трудная для репатриантов страна. Агнон – одна из лучших граней ее национального наследия – культуры, в которой соединились талант и познание, религиозные устои и любовь к Земле Израиля. Одна из заповедей иудаизма гласит: «Не сотвори себе кумира». Однако это не исключает духовной памяти поколений. О значении такого рода маяков для творчества не раз задумывался Агнон, дав квинтэссенцию этих размышлений в Нобелевской речи: «Кто они, мои наставники в поэзии и прозе?.. Прежде всего назову Священное Писание; оно научило меня составлять слова. Второе – Мишна и Талмуд, Мидраши и толкование Писания, сотворенное Раши. Затем Судьи и святые наши пииты и мудрецы Средних веков, в первую очередь учитель наш Рамбам блаженной памяти <…>. Повлияли на меня каждый муж и каждая жена, и каждый ребенок, что повстречались на моем пути, и евреи, и неевреи. Рассказы об их делах запечатлелись в сердце моем и двигали моим пером. Влияли и виды природы. Мертвое море, что видел я каждый день с лучом денницы с крыши своего дома, ручей Арнон, в воды которого я окунался, ночи, что я провел с набожными и благочестивыми на всенощной у Стены Плача, дали мне очи увидеть землю Пресвятого, да благословится Он, Давший нам этот город и Поселивший в нем Свое имя».
И еще: «…во все времена мнил я, будто родился в Иерусалиме».
Иерусалим – это созданная писателем художественная реальность, вместившая тысячи лет еврейской истории, метафорическая вертикаль ощущения себя в мире, возникшая на линиях пересечения Агнона с местом его жизни. Это чудесное совпадение произошло в Иерусалиме, который стал его мысленным соавтором.

Мой Агнон. Две родины


Агнон – всегда повод для размышления и собственного творчества, поскольку в нем заложена сила художественного символа, но, чтобы понять это, его произведения нужно прочитать! Так случилось, что, несмотря на то, что Шай Агнон – классик израильской литературы и безусловный нобелиат, в России мне не приходилось его читать. И впрямь «всему свое время, и время всякой вещи под небом». Переводы его произведений на русский язык уже были, да видно я была от них далека. Но далекое приближается, когда становишься к нему ближе. В канун третьего тысячелетия мы приехали в Иерусалим.

В 2000-м году я познакомилась с израильской поэтессой Риной Левинзон, которая назначила наше следующее свидание в Доме-музее Шая Агнона. После шагаловских «12 колен Израилевых» в Медицинском центре Хадасса в то время я еще мало что видела и совсем не была готова к Агнону. И вот, едва зная буквы еврейского алфавита, я оказалась на вечере, посвященном классику израильской литературы. Людей было много, но ни одно лицо мне не было знакомо. Все говорили о писателе, но их слова мало о чем говорили мне. Однако музыка прозвучавших тогда текстов Агнона была подобна пению сирен – верный знак открывающегося сердца…
Мы были свежими репатриантами – без компьютера, но с привезенными из России книгами, среди которых не было Агнона. Только если о чем-то думаешь не понарошку, мир помогает твоей мысли материализоваться. Оказалось, что, проживая в доме 41 по улице Меир-Накар, я ежедневно проходила мимо двери квартиры на первом этаже, поднимаясь на свой третий. Но однажды меня попросили занести книги в эту самую квартиру. Оказывается, здесь жила Майя Кагнанская – блистательный филолог века! Разговорились. И вот у меня в руках – антология «Израильская литература в русских переводах», по которой, еще не зная художественных произведений Агнона, я прочитала его Нобелевскую речь»! Затем – новеллу «Разлученные» – о печали любви, высоте искусства и подлинности наших убеждений, поразила недетская суровость «Сказки о козе». Я ходила по книжным магазинам, в Иерусалимский общинный дом и в Русскую библиотеку. И вдруг на одном из развалов мне попалась статья Яира Мазора о женских образах Агнона. Речь шла о новелле Агнона «Разлученные» и балладе Джона Китса «La belle Dame sans merci». В самом сопоставлении меня заинтересовала не столько креативность такого сочетания, сколько ощущение, что моя жизнь здесь интеллектуально не оборвалась, но наступил ее новый виток. Без этого ощущения профессионально сложившемуся человеку невозможно войти в новый мир и безоговорочно принять его.
Дело в том, что до определенного времени моя жизнь в филологии определялась присутствием тем, связанных с английским романтизмом. Баллада Джона Китса о Прекрасной даме, не знающей пощады («La belle Dame sans merci»), была моим первым опытом в области художественного перевода (1979). Позже я опиралась на него в курсовой работе, дипломном сочинении (1982) и даже использовала в диссертации (1986). Затем этот перевод в ряду других произведений публиковался, в поэтическом сборнике «Дождевые слова» (1992), монографии «Джон Китс в России. Новые переводы» (1993). И вот теперь в Иерусалиме встречаю «La belle Dame sans merci» в связи с Агноном?
Потом мне случилось быть на спектакле «Теила» по повести Агнона, поставленном Иерусалимским театром «Тарантас», написать о нем статью, опубликованную в центральной израильской прессе. Позже эта постановка в формате моноспектакля побывала и в Украине на одном из международных фестивалей. Потом «Теилу» поставил израильский театр «Хан».
Главное, что все описанные мною события происходили в 30 минутах ходьбы до дома, где проживал Агнон. Более того, в немаленьком городе Иерусалиме с 1999 года я проживаю в пределах получасовой пешей прогулки по обозначенному маршруту и смотровая площадка Тальпиот, опоэтизированная Агноном как Башня ветров, – это и есть то место, откуда я зрительно начала постигать свой Иерусалим. Это Иерусалим панорамный, ландшафтный, в котором много воздуха. Он не похож на «каменный мешок» Старого города. Но это ощущение духа, который исходит от него, когда ты видишь его в открытом пространстве, словно пронизанном топким и притчевым текстом Агнона. Это стиль, в котором растворяешься, тонешь в пейзажах и фактах, обрастающих подробностями, которые тормозят развитие сюжета, но потом возвращаешься к этим россыпям деталей, чтобы пристальнее всмотреться. И настроение пронзительно-прекрасной боли остается такой занозой в сердце, что ты вновь берешь в руки книгу, и перечитываешь снова то, что прежде казалось заунывным, нарочито-интеллектуальным, излишне еврейским, и чувствуешь, что болен текстом Агнона, словно это он выбрал тебя, чтобы ты мучился, но продолжал искать свой путь на земле, которая святая. Ты в Иерусалиме. Прими этот дар небес как свой шанс в творчестве!
Этот эмоциональный вход в Иерусалим происходил во мне всякий раз, когда я оказывалась на смотровой площадке вне всякой связи с Агноном, но, изучив биографию писателя, призадумалась… Оказывается, я смотрю на Иерусалим с той же зрительной точки, которая была ежедневной для Агнона! Но нужны годы осмысленной жизни, чтобы гений места возжелал с тобою говорить.
В 2018 г. исполнилось 130 лет со Дня рождения Шая Йосефа Агнона. Но, как ни парадоксально, идея создания проекта «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» появилась не в Иерусалиме, а в Тернополе. Персонифицированная история края со своими именами, в кругу которых значится их уроженец Шай Агнон, как свой гений места есть и на Тернопольщине. На вернисаже «Перекрестки культур. Израиль – Украине» в Тернопольском областном художественном музее ко мне подошел ученый-краевед А.С. Левченко из Тернополя с просьбой передать свою книгу об Агноне в Иерусалим, в Дом-музей Шая Агнона. В этот же вечер в Тернополе начала ее читать и тут осенило: сколько лет я подспудно лелеяла эту тему в Израиле, а она вдруг явилась в Украине. Впрочем, видно так тому и быть, ведь само существование малой родины писателя и предопределило соль характеров Агнона.
Побывав на Тернопольщине, легче понять, как складывались ароматы и составляющие художественной кухни Агнона, в которой соединились приправы от ортодоксального еврейства Восточной Галиции, модернистской Европы и патриархального Бучача. А вот сварено все в святом Иерусалиме. Узнавайте грани своего народа – в лицах многих и душах трепещущих. Агнон – уникальный знаток человеческого сердца и его порывов. Трудно сказать, чего он не может как писатель, поскольку ощущение присутствие очевидца в его прозе обезоруживает. Это и растерянность, в которой заключена вечная тревога изгнанника, если он не справился с ностальгией. Это и смятенность вечного гостя, если на новой земле не сложилось обрести себя в новом качестве. Это и волнение души хозяина, возвращающегося в свой дом, словно другого дома никогда не было. Эмоциональному ощущению этих нюансов Агнон обязан тому, что его гений писателя художественно питаем корнями двух родин.
В Тернополе и появилась мысль о создании совместного культурно-просветительского проекта, который бы объединил малую и историческую родину Агнона в нашем времени через визуальный ряд произведений изобразительного искусства. В тот момент я еще не разговаривала с коллегами-художниками, но чувствовала, что в их сердцах тема отзовется, поскольку в судьбе каждого из них также значимы две родины.

Гений места и творчество. Заключение

Содружество – восприятие друг друга – диалог между странами и народами, взаимообогащение – созидание нового. Таковы звенья в цепи нынешнего рассеянного племени. То, что раньше из диаспоры пришло когда-то в Израиль, сегодня возвращается в новом качестве. В замысловатой мозаике мирового культурного пространства искусство как духовный мост объединяет Израиль и Украину.
Коллекция живописи и графики «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА», созданная членами Объединения профессиональных художников Израиля для Тернопольского областного краеведческого музея, – знак культуры нашего времени, в векторе которого читается роль выходцев из стран постсоветского пространства в представлении позитивного образа Израиля на мировой арене. Это то, что стало возможным благодаря личностным качествам участников проекта – их желанию поделиться радостью восприятия обретенной страны, оставив ее частицу в стране дружественной культуры. Так родилось повествование в картинах о Земле Израиля, героях произведений Агнона и об Иерусалиме как визуальном ключе к творчеству писателя.
Проект «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» поддержали своими работами члены Объединения профессиональных художников Израиля – Марина АНДРЕЕВА, Татьяна БЕЛЯКОВА, Людмила БЕРЕНШТЕЙН, Виктор БРИНДАЧ, Борис ГЕЙМАН, Арсений ГОДИН, Андриан ЖУДРО, Анна ЗАРНИЦКАЯ, Александра ИЛЬЯЕВА, Вячеслав ИЛЬЯЕВ, Александр ИЩЕНКО, Иосиф КАПЕЛЯН, Борис КОТЛЯР, Валерий КУРОВ, Маргарита ЛЕВИН, Аркадий ЛИВШИЦ, Анатолий МЕТЛА, Сергей МОСКАЛЕВ, Герман НЕПОМНЯЩИЙ, Аркадий ОСТРИЦКИЙ, Бениамин РАЙХЛИН, Илья ХИНИЧ. Работы недавно ушедшего из жизни художника Анатолия ФИНКЕЛЯ переданы автором проекта – доктором Галиной ПОДОЛЬСКОЙ из ее собрания.
Агнон родился и жил в Бучаче, потом в Яффо, в Германии, вновь вернулся в Палестину, где началась жизнь писателя в Иерусалиме, осмысленном им как место его предназначения. Иерусалим – притягательный центр, который во всех смыслах утолил духовный голод Агнона. Иерусалим – познание и ощущение национальных традиций и законов. Иерусалим – общение с представителями разных слоев культуры, истории, религии. Иерусалим – духовный и интеллектуальный заряд.
Проект «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» отражает определенные вехи в истории культуры стран-партнеров, поскольку наследие Шая Агнона – это то достояние культуры, которое объединяет мир и, тем более, места непосредственно связанные с его биографией и творчеством.
Для Государства Израиль – это страницы краеведения, связанные со второй алиею в Эрец-Исраэль, становлением национальной культуры в Израиле и ее признания на мировой арене.
Для истории культуры Украины – это не менее важные краеведческие страницы, поскольку будущий лауреат Нобелевской премии мира родился в Тернопольской области, где чтут память об Агноне. С 1991 года в Тернополе проводятся международные Нобелевские чтения, а в Бучаче открыт литературный центр Агнона.
Итоговым мероприятием проекта является выставка «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» в Тернопольском областном краеведческом музее. На этом вернисаже созданная израильскими художниками тематическая коллекция передается в дар музею, тем самым пополнив коллекцию произведениями живописи и графики из страны дружественной культуры.
Партнерами проекта «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» выступили Объединение профессиональных художников Израиля, Тернопольский областной краеведческий музей, Тернопольский национальный экономический университет, Украино-израильский центр образования, науки и культуры – подразделение Уманского государственного педагогического университета имени П.Тычины, при поддержке Тернопольской областной государственной администрации. Автор проекта – доктор филологических наук Галина ПОДОЛЬСКАЯ (Израиль).
«Всякой вещи время под небом» – и нашему проекту было суждено появиться! Агнон – уникальный повод для осмысления своего края через персонифицированную историю. Агнон – еще одна возможность перечитать мировую классику, пройти по следам жизни и творчества ивритского писателя в нашем времени и понять, как малая родина предопределяет путь художника в большое плавание, в котором оказывается, что его гений нужен миру.
Проза Агнона изобилует описаниями мельчайших подробностей исторических мест и пейзажей Земли Израиля. Этот стилистический оселок сродни изобразительному искусству, сильному образностью и зрительными впечатлениями, которые в творчестве каждого конкретного художника становятся непредсказуемой организующей силой его индивидуальности.
Проект «ШАЙ АГНОН как ГЕНИЙ МЕСТА» имеет не только культурно-просветительское значение – для художников он важен по сути, поскольку в стилистике Агнона заложена живопись словом, родственная изобразительному искусству.
Агнон – это то, что воодушевляет, порождая творческое состояние, когда вдруг приходят нужные мысли, мечтающие облечься в художественные одежды. Ты хочешь уточнить образ, его очертания и оттенки цвета, ты выходишь из дома, смотришь на небо, открывающиеся взору пейзажи, и вдруг замечаешь то, чего раньше не видел. Так открывается твой путь в творчестве, потому что следы Агнона, оказывается, уже давно стали историей культуры. Но у тебя кураж, настроение, радость и надежда на то, что твой новый замысел тебе по силам! Ты на Святой Земле. И гений места теперь тебе открывает свои тайны!

 

 

 

Связь с редакцией:
Мейл: acaneli@mail.ru
Тел: 054-4402571,
972-54-4402571

Литературные события

Литературная мозаика

Литературная жизнь

Литературные анонсы

  • Внимание! Прием заявок на Седьмой международный конкурс русской поэзии имени Владимира Добина с 1 февраля по 1 сентября 2012 года. 

  • Афиша Израиля. Продажа билетов на концерты и спектакли
    http://teatron.net/ 

  • Дорогие друзья! Приглашаем вас принять участие во Втором международном конкурсе малой прозы имени Авраама Файнберга. Подробности на сайте. 

Официальный сайт израильского литературного журнала "Русское литературное эхо"

При цитировании материалов ссылка на сайт обязательна.