РУССКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ЭХО
Литературные проекты
Т.О. «LYRA» (ШТУТГАРТ)
Проза
Поэзия
Публицистика
Дар с Земли Обетованной
Драматургия
Спасибо Вам, тренер
Литературоведение
КИММЕРИЯ Максимилиана ВОЛОШИНА
Литературная критика
Новости литературы
Конкурсы, творческие вечера, встречи
100-летие со дня рождения Григория Окуня

Литературные анонсы

Опросы

Работает ли система вопросов?
0% нет не работает
100% работает, но плохо
0% хорошо работает
0% затрудняюсь ответит, не голосовал

БЕССМЕРТИЕ ПАВЛА КОРЧАГИНА

Литературоведение Авраам Файнберг

БЕССМЕРТИЕ ПАВЛА КОРЧАГИНА

Авраам Файнберг,
член Союза писателей Израиля


Роман Николая Островского «Как закалялась сталь» - любимая книга нескольких поколений.
Героическая личность автора и созданного им образа Павла Корчагина вдохновили миллионы людей. Я перечитывал книгу как учебник жизни несколько раз. Она на редкость содержательна, острота эпизодов впечатляет. Моё воображение поразило описание случая, произошедшего в ночной темноте между молодым Павлом и девушкой Христиной в помещении кладовой, куда обоих заточили петлюровцы. Девушка предлагала себя, чтоб не петлюровцам её «дивочисть» досталась. Павел жалел Христину, но отказался, так как в то время пылко любил Тоню Туманову и хранил ей верность. Сцена описана живо, я словно слышал взволнованный шёпот дивчины, ощущал её жаркое дыхание и понимал, как трудно удержаться Корчагину. Сам я, наверное, принадлежу к чувственным натурам, и сцена в кутузке врезалась в память. Книга давала урок нравственного благородства.
Восхищался упорством и находчивостью Павла, когда он не только сам влез в переполненный мешочниками вагон, но и втащил через окно направлявшуюся вместе с ним на конференцию Риту Устинович, а взрывом ярости усмирил бешеный протест потеснённых здоровенных спекулянтов. Видел и слышал схватку так, будто происходила передо мною.
А разве можно забыть случай в тоннеле: группа бандитов догнала и бросилась насиловать его спутницу Анну, только наличие револьвера и решительность Корчагина помогли в ночном мраке справиться с налётчиками.
Возвышенный финал, когда парализованный и ослепший Корчагин пишет автобиографическую повесть, воспринял как образец героизма.
Не обошёл писатель и еврейский вопрос. Великодержавная литературная критика замалчивала этот аспект. А между тем Николай Островский изобразил в романе жуткие сцены еврейского погрома и создал едва ли не самый впечатляющий в советской литературе образ бесстрашного кузнеца-еврея. Полагаю, эпизод заслуживает цитирования.
« Многим не забыть этих страшных двух ночей и трёх дней. Сколько исковерканных, разорванных жизней, сколько юных голов, поседевших в эти кровавые часы, сколько пролито слёз! И кто знает, были ли счастливы те, что остались жить с опустевшей душой, с нечеловеческой мукой о несмываемом позоре и издевательствах, с тоской о невозвратно погибших близких. Безучастные ко всему лежали по узким переулкам, судорожно запрокинув руки, юные девичьи тела - истерзанные, замученные, согнутые.
И только у самой речки в домике кузнеца Наума шакалы, бросившиеся на его молодую жену Сарру, получили жестокий отпор. Атлет-кузнец, налитый силой двадцати четырёх лет, со стальными мускулами молотобойца не отдал своей подруги.
В жуткой короткой схватке в маленьком домике разлетелись, как гнилые арбузы, две петлюровские головы. Страшный в своём гневе обречённого, кузнец яростно защищал две жизни, и долго трещали сухие выстрелы у речки, куда сбежались почуявшие опасность голубовцы. Расстреляв все патроны, Наум последнюю пулю отдал Сарре, а сам бросился навстречу смерти со штыком наперевес. Он упал, подкошенный свинцовым градом на первой же ступеньке, придавив землю своим тяжёлым телом».
Поступки Павла Корчагина врезались в память, служили ориентиром. Его жизнь воспринимал, как неотразимо убедительную реальность. Экранизации, даже многосерийные, казались суррогатом. Вероятно, испытанное чувство сродни религиозному культу. Николай Островский столь же талантливо, страстно внушал свою веру, как лучшие раввины, священники, муллы, шаманы.
Легко представить, какими глазами я смотрел на Раису Островскую, вдову писателя, приехавшую в Казань. В романе она выведена под именем Таи – молодой, доверчивой комсомолки, верной подруги. Читая, часто видел, как она двигается, слышал её голос, догадывался о переживаниях. И вдруг один из легендарных прообразов предстаёт живым.
Увидеть и услышать Раису Порфирьевну в Казани удалось дважды. Один раз встречу с нею устроил директор Государственного музея Татарстана В.М.Дьяконов. Он, бывший журналист, любил приглашать известных людей, пополняя коллекцию автографов. Благодаря его инициативе я присутствовал на встречах со многими старыми большевиками, матерью двух Героев Советского Союза – Зои и Александра Космодемьянских, знаменитыми академиками, генералами, передовиками производства. Массовые встречи проводились открыто в самом большом зале музея. Другие, закрытые, только для сотрудников, - в директорском кабинете. Раиса Островская выступала и в кабинете, и в конференц-зале, куда я пригласил поприсутствовать свою жену. Приехав в другой раз, вдова писателя встретилась с многочисленной аудиторией в комфортабельном зале бывшего Дворянского собрания, преобразованном в Казанский Дом офицеров.
Реальный человек не совпал с образом, возникшим по впечатлению от книги. Я увидел солидную, немолодую, статную женщину с неспешными движениями, непохожую на расторопную девушку Таю. Спокойный, размеренный голос соответствовал живой Раисе, а не воображаемой Тае. Одета со вкусом, никакого бросающегося в глаза декора. Подумалось, эта серьёзная, цветущая женщина ещё могла бы устроить личную жизнь, выйти замуж, родить детей, но добровольно обрекла себя на пожизненное вдовство, преданное служение памяти о выдающемся муже. Её самоотверженность сама по себе выглядела подвигом, подобным поведению молодой родовитой грузинской красавицы Нины Чавчавадзе, оставшейся до конца дней верной погибшему в Тегеране талантливому Александру Грибоедову.
Выписал и запомнил знаменитый афоризм: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире – борьбе за освобождение человечества». Слова звучали как заклинание, глубоко запали в душу.
«Как закалялась сталь» - единственный роман, который до репатриации из России я прочитал трижды: в периоды юности, молодости и зрелости, каждый раз открывая в нём много нового, ценного.
Естественно, что своё преклонение перед стойкостью писателя и перед созданным им завораживающим образом литературного героя я выразил в стихотворении «Николай Островский», впервые опубликованном в России (книга «Формула счастья», Казань, 1995).

Вырос он к бурям пригодный,
Так как смешались в те сроки
Мощный подъём всенародный
С горечью распрей жестоких.

Неколебимо и круто
Шёл напрямик до конца,
Нёс до последней минуты
Огненный факел борца.

Ныне Боярка – легенда,
Там, несмотря на морозы,
Путь пролагали победный
Люди «сквозь тернии к звёздам».

Сбил паралич Николая,
Тьмою застлало глаза,
Но, зову сердца внимая,
Он, не сдаваясь, дерзал.

Приступы боли шли роем.
Мужа от них охраняя,
Жить помогала герою
Верная спутница Рая.

Книги столь сильной не знали.
Страстная, без обмана,
«Как закалялась сталь»
Стала любимым романом.

Знаменитый врач-офтальмолог Святослав Фёдоров на вопрос, кто был в юности для него примером, назвал Николая Островского и добавил: «Девяносто девять из ста мальчишек предвоенной поры ответили бы так».
Советские средства массовой информации неоднократно сообщали, что в годы Великой Отечественной войны многие бойцы-комсомольцы увозили с собой на фронт книгу «Как закалялась сталь», которая вдохновляла их на ратные подвиги. Впоследствии было найдено немало экземпляров, прострелянных пулями.
В 1942 году в осаждённом гитлеровцами Ленинграде защитники города постарались издать роман Н.Островского. Электричества для печатных машин не было, и их пришлось крутить вручную. Фашисты стояли на расстоянии выстрела от северной столицы, но за годы осады не сумели сломить сопротивление защитников.
Роман переписывали от руки узники фашистских концлагерей. Книга помогала преодолевать трудности той молодёжи, которая восстанавливала разрушенные вражеским нашествием города и сёла, и той, которая уезжала покорять целину и возводить великие стройки.
В связи со столетием со дня рождения Николая Островского в 2004 году в Москве книгу «Как закалялась сталь» вновь включили для изучения в школьную программу. Образ Павла Корчагина как стального символа чести и мужества заслужил бессмертие независимо от существующей идеологии и социального устройства. В мемориальном музее развернули выставку «Н.А.Островский – герой на все времена». Департамент образования Москвы провёл месячник, посвящённый писателю, организовал цикл лекций, экскурсий, «круглый стол», выпустил в свет новый трёхтомник сочинений героического автора. Юбилейные торжества состоялись не только в Москве, но и в Сочи, Новороссийске, Шепетовке и других городах.
Проницательный Андрей Платонов в статье о прославившемся коллеге написал: «Главное и высшее назначение советского народа как раз заключается в том, чтобы рождать Корчагиных».
Любопытно вспомнить, что первая рецензия на книгу Н.Островского была полностью отрицательной. Но после публикации в 1935 году в «Правде» очерка Михаила Кольцова «Мужество» в библиотеках записывались в очередь за романом, а на комсомольских собраниях читали его вслух. Книга стала культовой. Автора наградили орденом Ленина и предложили переехать в Москву. Центральный комитет ВЛКСМ и журнал «Молодая гвардия» поручили писателям Анне Караваевой и Марку Колосову найти для Николая Островского квартиру в столице и помочь ему в редактировании рукописей.
Подходящим жильём для мужественного автора сочли просторный салон в историческом здании старинного особняка, построенного по проекту классика русской архитектуры Матвея Казакова на улице Тверская Ямская, дом 14. В этом салоне в своё время блистала великосветская красавица Зинаида Волконская, род которой восходит к киевской княгине Ольге. Здесь бывали гостями Пушкин, Гоголь, Жуковский, Вяземский, Чаадаев, Мицкевич. Большой стол можно было накрыть на 24 персоны. Беседовали, спорили, а также слушали музыку, танцевали.
Моя жена, журналистка Ольга Файнберг во время командировки в Москву выкроила время для посещения Музея-квартиры Н.Островского. Любовалась богатейшей библиотекой, включавшей две тысячи книг, принадлежащих Николаю Островскому, которого друзья до обрушившейся на него слепоты называли «неистовым читателем». В экспозицию вошли и принадлежащие Николаю ноты композиторов Бетховена, Листа, Шопена, Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова. Островский обожал музыку и ещё мальчишкой слушал её под чужими окнами. Став неподвижным, он распорядился поставить рядом с кроватью рояль, на котором играли ему известные композиторы, а солисты Большого театра пели любимые арии слушателю, чутко улавливавшему каждый нюанс мелодии.
В гостях у Николая Островского бывали Всеволод Мейерхольд, Александр Серафимович, Валерий Чкалов и другие люди, известные всей стране. Там Ольга любовалась красивой фарфоровой статуэткой – подарком актрисы Зинаиды Райх в роли «дамы с камелиями» из одноименного спектакля Мейерхольда и всматривалась в облик жены Островского Раисы, сфотографированной рядом с Борисом Пастернаком.
Квартира Н.Островского, несмотря на то, что стены её были овеяны литературными легендами, на момент вселения в неё писателя не имела коммунальных удобств. Это была одна большая комната с высокими потолками, но без кухни. В углу Ольга заметила стол с примусом.
Ещё студенткой Ольга побывала в Доме-музее Н.Островского в Сочи. Этот утопающий в южной зелени небольшой одноэтажный дом был подарен писателю правительством СССР. В нём бережно сохраняют уютную обстановку, что подтвердил телефильм о Сочи, показанный в 2008 году по одному из российских телеканалов.
Не случайно Ольгу тянуло в места, связанные с жизнью любимого писателя. Не случайно она в 1957 году поехала добровольцем на целину убирать урожай, хотя дипломников Казанского университета не привлекали. По возвращении она опубликовала очерк «Романтика труда», получивший высокую оценку на съезде молодых писателей Татарстана. В очерке явно чувствуется корчагинский дух.
Режиссёр-новатор Всеволод Мейерхольд говорил: «Я имел однодневную беседу со Львом Толстым, много беседовал с Антоном Чеховым, и Николая Островского я ставлю третьим. Такая необычная культура, такое необычайное проникновение в правду жизни, такая способность понимать, что такое искусство».
По мотивам романа Николая Островского Всеволод Эмильевич поставил спектакль «Одна жизнь», не скрывая трагедийность эпохи. Но Сталин сказал: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Спектакль запретили, театр закрыли, Мейерхольда арестовали, а затем расстреляли.
Арестовали и расстреляли писателя Михаила Кольцова, который первым в очерке «Мужество» рассказал о подвиге тяжело больного и ослепшего автора романа «Как закалялась сталь».
Арестовали и расстреляли секретарей Центрального комитета ВЛКСМ А.Косарева и Е.Файнберга, с которым дружил и переписывался Н.Островский, ряд других членов Центрального комитета комсомола.
Тучи сгущались и над самим Николаем Алексеевичем. Он это явно ощущал и торопился закончить роман «Рождённые бурей». Но не успел. 22 декабря 1936 года умер -накануне новой волны репрессий. Жена Раиса говорила о нём: «Возмущался несправедливостью и фальшью. Двоедушия не выносил».
Вдохновляющая сила образа Павла Корчагина сыграла свою роль и в мировом масштабе. Например, в Китайской Народной Республике по данным статистики роман «Как закалялась сталь» в период до 1954 года издавался 246 раз общим тиражом до 10 миллионов экземпляров. С 1952-го по 1966 год – 25 раз тиражом свыше 1 миллиона экземпляров, в 1979-1995 годах – 32 раза тиражом более 1 миллиона 300 тысяч экземпляров. В рейтинге популярности у китайских студентов с начала 21 века эта книга заняла третье место. Понятно, почему гигантский густонаселённый Китай, в котором трудятся миллионы самоотверженных корчагинцев, не только не страдает от голода, как в былые времена, но, наоборот, по экономике быстро растёт и развивается. Достаточно пройтись по магазинам территориально далёкого от Китая Израиля, чтобы наглядно убедиться, какое разнообразие товаров доставляют нам за тысячи километров современные китайцы, в авангарде которых новое поколение энтузиастов-корчагинцев.
Вспомнила о знаменитом земляке и породившая его Украина. Киностудия имени А.Довженко произвела съёмки украинско-китайского 20-серийного телефильма «Как закалялась сталь», в котором все роли исполняют украинские актёры, а режиссёром является китайский специалист Хан Ган. Премьерный показ киноленты на первом канале Центрального китайского телевидения приурочили к общенародному китайскому Празднику Весны юбилейного для комсомола КНР 2000 года.
С изменением исторических условий меняются идейные убеждения многих людей, возникают новые жизненные цели, появляются иные верования и кумиры. Вновь вспыхивают споры о выдающемся романе Николая Островского и его центральном образе – Павле Корчагине. Будущее покажет, потеряет или сохранит героический образ «борца за освобождение человечества» свою могучую воспитательную силу. Лично я полагаю, что этот образ бессмертен, как бессмертна мечта духовно развитого человека стать Человеком с большой буквы, трудиться на всеобщее благо. Роман «Как закалялась сталь» прежде всего о такой светлой прекрасной мечте и о путях её осуществления.
 

ФИО*:
email*:
Отзыв*:
Код*
# Фабричных Григорий Михайлович ответить
Спасибо!!!!!
14/01/2015 15:53:34

Связь с редакцией:
Мейл: acaneli@mail.ru
Тел: 054-4402571,
972-54-4402571

Литературные события

Литературная мозаика

Литературная жизнь

Литературные анонсы

  • Внимание! Прием заявок на Седьмой международный конкурс русской поэзии имени Владимира Добина с 1 февраля по 1 сентября 2012 года. 

  • Афиша Израиля. Продажа билетов на концерты и спектакли
    http://teatron.net/ 

  • Дорогие друзья! Приглашаем вас принять участие во Втором международном конкурсе малой прозы имени Авраама Файнберга. Подробности на сайте. 

Официальный сайт израильского литературного журнала "Русское литературное эхо"

При цитировании материалов ссылка на сайт обязательна.