Я живу из себя

Я живу из себя

Я живу из себя
среди строчек и строк,
Каждый день
то слепая, то зрячая.
И судьбу теребя,
приближает мой срок
то холодная ночь, то горячая.

Я живу из себя,
как родник из земли,
Пробиваясь сквозь
ложь и злословие.
Об утратах скорбя,
ради вечной любви,
Я о жизни пишу
послесловие.

О мгновениях и мигах

Проснулась грешной
и святой,
сон наяву переживая.
Окно пугает пустотой,
и тишина как неживая.

Часы остановили ход,
стремится тьма
со светом слиться.
От сна в реальность переход
всего одно мгновенье длится.

В мгновенье алую зарю
поглотит облачная млечность,
и я кому-то подарю
свой миг любви длиною
в вечность.

Где та черта ?

Где та черта, переступив которую
вдруг понимаешь, что возврата нет
в тот дом, где за окном с зеленой
……………………………..шторою
оплывшая свеча роняет свет
на низкий потолок и стол
……………………….. с тетрадкою,
простроченной и вдоль, и поперёк
поэтом, что стихи писал украдкою
о женщине, чьи чувства не сберёг?

Где та черта, переступив которую
вдруг понимаешь, что в кроссворде лет,
составленном судьбой на 'руку скорую,
уже не виден прошлой жизни след

на клетках виртуального небЫтия
иль, правильно сказать, небытиЯ?
Разводы душ – не главное событие
в той жизни, где любили Ты и Я.

Уставшие струны гитары

Михаилу Яроховичу

И трогали руки
уставшие струны гитары,
и падали звуки,
случайно взлетевшие ввысь,
тем звукам внимая,
шумели в ответ тротуары,
судьбу обгоняя,
бежала по ним чья-то жизнь.

Наивное племя
играет симфонию страсти,
и ветер гуляет,
и шепчет о чем-то трава.
Судьба делит время
и жизнь на неравные части,
и я говорю ей
о том, что она не права.

И я говорю ей
о том, что по совести надо
и радость, и горе
делить меж людьми пополам.
Она отвечает,
что жизнь – это тоже награда,
и цены на жизнь
назначать доверяют не нам.

Поговори со мной, душа

Поговори со мной, душа,
о том, как в жизнь чужую,
любовь по каплям, не спеша,
течет, и как держу я
в ладонях капельки любви.
Поговори, поговори!

Поговори со мной, душа,
о том, как ночью лунной
я в небо, глядя, чуть дыша,
концерт играю струнный
в объятьях ветра до зари.
Поговори, поговори!

Поговори со мной, душа,
и укажи дорогу
ту, что ведёт из шалаша
в храм православный к Богу.
Молитвой двери отвори
и разум с сердцем помири.

Поговори, поговори!
Поговори, поговори!

А душа на перепутье

Помаленьку, понемножку
с другом пили не на 'спор.
Дегтя ложку, мёда ложку
подмешали в разговор. ─

Уезжаешь? ─ Уезжаю
за три моря в дивный край.
Будешь ждать? ─ Не обещаю.
Сердце выстрадало рай,

а душа на перепутье ─
то ей солнце, то дожди.
Потому, не обессудь ты,
не надейся и не жди.

Штрафная рота

Не стройте вы, ребята, в облаках
воздушных замков для мечты крылатой,
носите лучше вечность на руках,
чтоб на суде была вам адвокатом.

Порою смерть чеканит шаг не в такт,
ведь нет у многих воинской сноровки.
Мы пушечное мясо для атак,
а иногда для рекогносцировки.

Пр
Чеканит смертью шаг штрафная рота,
ей выдал визу в небо трибунал,
и коль в живых оставит Бог кого-то,
то лишь за то, что Бога вспоминал.

«Вперёд! В атаку!» ― крикнул капитан,
он с нами в бой ходил уже два раза,
и первым умер от смертельных ран.
На поле брани выжить нет приказа.

Нам не дадут посмертно ордена
и не присвоят звание Героя.
Нас вне закона ставит не страна,
а те, которых в трибунале трое.

Пр
Враг побеждён, по ′душам недочёт,
и кто-то написал, в том смерть повинна.
Но у того, кто выжил свой расчёт,
за каждого убитого безвинно.

За каждого убитого в боях
мы отживём, отслужим и отлюбим
Судьба нам жизнь давала на паях,
и мы всегда про это помнить будем.

Пр
Чеканит смертью шаг штрафная рота,
ей выдал визу в небо трибунал,
и коль в живых оставит Бог кого-то,
то лишь за то, что Бога вспоминал.

'Теплит грусть мою
( песня )

'Теплит грусть мою берёза
в желтом платье у пруда,
где в преддверие мороза
рябью сморщена вода.

Пахнет затхлостью и тиной
пруд нечищеный давно,
лет минувших паутиной
время падает на дно.

Припев
Вы секунды и минуты
меркой вечности не мерьте –
неизвестны нам маршруты
от рождения до смерти.

Словно в платье с кринолином
в 'копнах рожь среди полей,
и вбивает осень клином
в небо стаи журавлей.

Чтоб сшивали ровной строчкой
птичьи стаи облака,
то тройным тире, то точкой
в небе пишется строка.

Припев
'Теплит грусть мою рябина
алой гроздью на крыльце,
лет минувших паутина
сохнет маской на лице.

Не смывается дождями
и колодезной водой
карта жизни, что годами
мне начЕртана судьбой.

О ненастье

Днём ненастным, в карауле
у высокой кручи,
отливали ветры пули
из свинцовой тучи

и расстреливали землю
то дождём, то градом.
Я ненастье не приемлю,
если лето рядом.

Отзвенело лето комарами

Отзвенело лето комарами.
Журавлями откурлычет осень
и укроет спящий лес коврами
из листвы берёз и игл сосен.

Оголятся тонкие берёзы,
задрожат стыдливые осины
и польются ледяные слёзы
из кудрявых туч, что возят зимы.

Но пока на сердце бабье лето,
я молюсь невидимому магу.
И слова из солнечного света
так легко ложатся на бумагу