Божья коровка и муравей

Стоит только кому-нибудь из жителей города Лесного озвучить какую-нибудь новость, как она со скоростью ветра разносится по всем улицам. Вот и сейчас на улице Прибрежного луга с утра все обсуждают только одно известие. Громче всех возмущается бабочка по имени Гламурина.
– Это надо же!– слышится её голос из куста шиповника. – Муравей Стёпка влюбился в божью коровку. Она хоть и божья, но корова коровой. Ни фигуры, ни шарма. У неё даже нет талии…
– Твоя правда, Гламуриночка!– поддержали бабочку две стрекозы.– Он её сладкой тлёй закормил, поэтому и фигурка подпортилась малость.
– Не может испортиться то, чего никогда не было, – заметил пролетавший мимо шмель Панкратий по кличке Дед.
– Фи! – муха Фаня сморщила носик так, что нижняя губа прикрыла хоботок для всасывания пищи.

С той поры, как Фаню всенасекомно объявили единственной владелицей однокомнатной квартирки, она стала позволять себе разные высказывания по поводу и без повода, чего за ней раньше не замечалось. Великое дело, когда за спиной есть собственность. И осмелеть, и охаметь можно…
– О чём это вы? – обратилась Фаня к стрекозам, признавая в них дальних родственниц. Как никак, и признаки родства в виде прозрачных крылышек налицо. А что габариты крылышек разные, то в данном случае размер значения не имеет. Главное – это вид!
– О Стёпке все судачат, – ответила одна из стрекоз.
– А чего о нём судачить? Голодранец! Ни кола, ни двора! Поэтому и живёт в общежитии, – заметила Фаня.
– Говорят, что он влюблён в божью коровку, – пояснила вторая стрекоза.
– Тоже мне новость! Эту божью коровку кто только не доил. Не хватит лапок, чтобы всех сосчитать, – прожужжала муха и полетела к себе домой.

– Чего это она? – одновременно произнесли стрекозы и, посмотрев друг на друга, разлетелись в разные стороны, чтобы через минуту встретиться снова.
– Чего, да чего? От зависти всё это, – послышался скрипучий голос пчелы Медвозки. – Когда кого-нибудь грязью обольёшь, то думаешь, что сам чище стал. Ан, нет! Не ко всем твоя грязь прилипает, хотя и говорят, что грязь, она и есть грязь. Вот только к божьей коровке Фанькина грязь не прилипнет.
– Это почему же? Ко всем прилипает, а к ней – нутти-трутти… Она, что особенная? – удивилась одна из стрекоз. Вторая стрекоза промолчала, видать сама сообразила, что к чему.
– Она поедает тлю и тем самым защищает растения от вредителей. Одним словом, добротворец! А зло с добром дружбу не водит! – ответила пчела и полетела в улей с очередной порцией нектара.
– Подумаешь! – воскликнула бабочка Гламурина, любительница подслушивать чужие разговоры.
– А есть чем думать? – спросил овод Гришка. Он сидел на соседнем кусте жимолости и высматривал очередную жертву. Очень уж хотелось с утра кого-нибудь укусить, да подходящей плоти не находилось.
«Лучше полечу на пастбище, где Пегас пасётся», – подумал он. И не успела бабочка сообразить, что ей ответить на Гришкин вопрос, как того и след простыл.

А тем временем трудолюбивый муравей Стёпка нёс в муравейник последнюю по норме соломинку и думал о своей возлюбленной божьей коровке. Он так спешил, что не заметил в траве притаившийся камешек. Муравей споткнулся, упал и ушиб ножку.
– Только этого мне ещё не хватало, – с досадой произнёс Стёпка. Он поднялся и, хромая, направился к муравейнику. Празднолетающие стрекозы заметили муравья, и одна из них, самая глупая, даже покружила над ним.
– Фи! – сказала она. – И зачем ты теперь такой хромой нужен божьей коровке? У неё нормальных-то ухажеров хоть пруд пруди.
– Помолчи! – прикрикнула на неё другая стрекоза та, что была самая умная. «Но слово не воробей, вылетит, не поймаешь!»

Огорчился Стёпка, услышав такие слова, и с поникшей головой дошел до муравейника и положил соломинку под навес.
– Что невесел? – поинтересовался его приятель и сосед по общежитию муравей Венька. – Случилось что?
– Да вот, ногу зашиб. Хромаю теперь, – ответил Стёпка и вздохнул.
– Не переживай! – успокоил Венька. – До свадьбы заживёт!
«Будет ли теперь эта свадьба?» – подумал муравей Стёпка и обратился к бригадиру муравью Гошке.
– Норму я выполнил, – сказал он. – Теперь пойду по своим делам. Божья коровка проголодалась, надо ей принести сладости.
И муравей отправился к кусту красной смородины, где в последнее время обитала божья коровка. Она сидела на нижней веточке и с нетерпением поглядывала по сторонам.

– Куда это Стёпа подевался? – спросила она у пролетавшей мимо куста стрекозы.
– Никуда не подевался, – ответила та, – пока до куста дохромает, много времени уйдёт.
– А почему он хромает? – встревожилась божья коровка.
– Знать, переработался, – язвительно заметила стрекоза.
– Какая вы злая! – воскликнула божья коровка и заплакала.
– Не плачь, любимая! Не стоит она твоих слёз, – услышала она милый сердцу голос и посмотрела вниз. Муравей Стёпка стоял с полной корзинкой тли и улыбался во весь рот.
– У тебя же ножка болит, – забеспокоилась божья коровка, – тебе, наверно, тяжело было нести корзинку с едой.
– Если бы я лелеял свою ножку, ты бы сидела голодная. Венька сказал, что до свадьбы заживёт, – ответил Стёпка.
Услышав такие слова, божья коровка чуть не задохнулась от радости, внезапно нахлынувшей на неё. Оказывается, что муравей Стёпа любит её по-настоящему, если на первое место ставит заботу о ней.
– А когда будет наша свадьба? – спросила божья коровка, когда корзинка с тлёй наполовину опустела. Она считала, что серьёзные проблемы легче решаются на сытый желудок.
– Когда захочешь любимая, – ответил муравей и заплакал от радости.

Через три дня сыграли свадьбу божьей коровки и муравья Стёпки.
– Что ни говори, а любовь – великая сила! – глубокомысленно изрек жук Жужка, сидевший рядом с женихом.
– Да уж! – проговорила бабочка Гламурина. – Ни квартиры, ни денег, к тому же хромой, а такую кралю себе отхватил.
– Не в деньгах счастье! – возразила пчела Медвозка. – Коль нет духовного богатства, то и деньги не помогут.
Жаль, что не все так думают, поэтому и несчастливых семей с каждым годом становится всё больше и больше.

Галина Зеленкина

663491 Россия Красноярский край Кежемский район г. Кодинск а/я 652
Зеленкиной Галине Николаевне

galynk47@mail.ru