Голос Якова 24
...Звездой падучей, огненным знаменьем...». Когда так писал умиравший от лейкемии двадцатидвухлетний Леонид Кисилёв – это было больше, чем литературное прозрение. Или – чем надежда, что: «нет, весь я не умру». Это было простое бытописание того, что открылось юноше на самой границе жизни и смерти.
Что-то в небе над Нью-Йорком стало суматошно – звёзды чаще падают. В течение одной недели ушли от нас два хороших поэта и добрых человека, любимцы всего своего окружения – Надежда Мархасёва и Вадим Штурман. Два молодых поэта. Как-то странно такое говорить о людях, прокрутившихся с этим шариком хорошо за 70 лет, но – если Вадим скромничает и относит начало своего поэтического творчества к 1996-му году (хотя, если взаправду, писал он и раньше, но – не с такой настойчивостью), то Надя вообще присоединяет начало своего стихосложнения к 21-му веку.
Сложившийся человек сразу начинает говорить и сложившимся, отчётливо индивидуальным голосом. Подражать – дело юности... Вы сейчас прочтёте по несколько стихов очень-женщины и совсем-мужчины. Разумеется, женщина – тонко-эмоциональна, романтична, а мужчина – раздумчив, умно-наблюдателен и точен в идеях. Но было и нечто, их объединяющее – иначе как Создатель поместил бы их стихи рядом, сейчас? Это – скромность, доброжелательность и глубокое уважение к другим – окружающим, близким, к товарищам по творчеству. И, конечно, нелёгкая, как почти у всех выходцев из Союза, судьба. Аресты или гибель отцов, лишения, в зрелом возрасте – эмиграция.
Надя ушла неожиданно, Вадим долго болел – но расставание как-то не казалось их знавшим скорой реальностью. Хотя – кто знает, когда на небесах освобождается вакансия для настоящего поэта?
Из стихов, посвящённых их памяти, я выбрал одно, написанное сразу после похорон Вадима Михаилом Марголиным.
НАДЕ МАРХАСЁВОЙ И ВАДИМУ ШТУРМАНУ
Ушли мои друзья. Опять друзья ушли.
Вадима больше нет. И Надя не проснётся.
И только звёздный зал, который примет их,
Зачехлен третий день, слезами горько льется.
И снова боль в груди, неровен сердца стук
И позвоночник ломит до озноба,
Когда ты слышишь пенья грустный звук
И мягкий стук земли о крышку гроба.
Они, как прежде, впереди тебя
И тех, кого ещё судьбою не накрыло.
А те, кто – став вокруг – не верят и скорбят,
Запомнят их с живой улыбкой милой.
Да, нас не много здесь уже осталось.
Вы там… – не убегайте далеко.
Объединяла нас не только старость,
Но звук стихов, привычно дорогой.
Мы так любили строчками общаться,
И восхищаться чистою строкой,
И блеском глаз внезапно повстречаться,
И возвышать друг друга над собой.
И вот ушли друзья. Опять они ушли.
Вадим больше нет. И Надя не проснется.
И только звёздный зал, который примет их,
Зачехлен третий день, слезами горько льется.
Надежда Мархасёва