Звезда скульптора Лев Сегал

К 80-летию со дня рождения Льва Сегала 

27 июля в Нетании в "Бейт-Сегал" открывается выставка старейшего израильского скульптора Льва Сегала.

Каждый, кто хоть раз бывал в Нетании, не мог не видеть его трехметровых скульптур, давно слившихся с архитектурным обликам Средиземноморской жемчужины. Редко кто из туристов и жителей Нетании не фотографировался со «Скрипачом», приплясывающими«Клезмерами»... Отлитые из бронзы скульптуры Льва Сегала, родившегося в патриархальном городке Белая Церковь на Украине,стали символом города Израиле. На фоне бездушного, непостижимого абстракта и вакуумных урапатриотических композиций скульптуры Льва Сегала выделяются как люди – со своими достоинствами, недостатками и непосредственностью.
Это "Скрипач", "Танцующий клезмер", "Играющий на контрабасе", "Барабанщик", "Играющий на трубе". Год назад сбылись мечта скульптора: был установлен созданный им памятник классику еврейской литературы – вдохновителю многих работ скульптора. Сам Шалом Алейхем – верхом на трогательной козочке, символизирующей изобилие жизненной силы.

Многие страницы книги "Современное израильское изобразительное искусство с русскими корнями" ( Иерусалим, 2011) посвящены творческой мастерской Льва Сегала.

За 40 лет жизни в Израиле Львом Сегалом создано более 30 объемных самых разнообразных по тематике скульптур. Пройдемся по домашнему музею скульптора.
«Мать с малышом». Скульптор высветил эмоцию винтового движения обнаженной женщины: подернуто одно плечо, за ним – другое, они словно вибрируют. Ребенок же – безучастен, как кукла, подчеркивая контраст гибкости молодой матери.
И здесь же – трагическое «Материнство»: «застыла женщина, как каменная». Силуэт выдержан в прибалтийской традиции «Саласпилса». Подобного рода фигуры обычно интереснее выглядят в монументальной скульптуре. Пластичная нагрузка - на ребенке, обхватившем материнские ноги, компенсируя тем самым статичность женского силуэта.
Рельеф «Мать с письмом» посвящен матерям, дети которых «остались в письмах». Продумывая композицию этой работы, по воспоминаниям скульптора он "крутил" «А идише мама» столько, что пластинка начала дребезжать
И все-таки главные герои творчества Сегала – это персонажи еврейского классика. Парень с кружкой пива у столика, мальчик Мотл, герои Бердичева и Новой Касриловки – мир местечка и его маленьких людей. Ритм штетла, заложенный в формах, казалось бы, традиционной скульптуры, и сегодня родственен самим основам национальной мелодии.
Однако Сегал - современный израильский скульптур. И его мудрость в искусстве мягче житейского бытия старого еврея. Человек, по мироощущению Сегала, и в горести не перестает верить и надеяться в добро, - без оглядки в сторону, откуда доносится плач Иеремии, и пусть где-то там, за тонким «дощатым простенком», затаилась неуверенность в завтрашнем дне. Особенность дарования скульптора – свет, душевность и небронзовое тепло, которые - независимо от злосчастного соседства за «дощатым простенком» - каждый из нас получит-таки, как «Выиграшный билет». «Будь я Ротшильдом» из Белой Церкви! Примечательно, что в той самой Белой Церкви, где родился Л.Сегал, какое-то время работал и Шалом Алейхем. Судьба? Пожалуй…

В Иерусалимском архиве и музее театра имени Исраэля Гура (Еврейский университет, Хар а-Цофим) среди портретов выдающихся евреев висит и «Портрет Михоэлса» работы Сегала. Однако он не сразу стал достоянием архива и музея.
1973 год. Торжественный день открытия Музея театра на языке идиш (Иерусалим, улица Месилат Яшарим, 13). «Портрет Михоэлса» представлен рядом с такими экспонатами, как гримерный ящик Михоэлса и костюм короля Лира. По предложению министра культуры и туризма М.Кола этот портрет в латуни приобретается для музея.
Интересна история этого «Портрета Михоэлса» в жизни самого скульптора.
Когда в 1970-е годы семья Сегалов приняла решение покинуть Киев и связать судьбу с Израилем, им нужно было разрешение от комиссии Русского музея в Киеве на вывоз произведений искусства из страны. Скульптор получает отказ. Он вновь подает просьбу, но уже в Третьяковскую галерею, подписывая фотографию с портретом Михоэлса: «Голова старика». Портрет великого еврейского актера – единственная работа Сегала, на которую было получено разрешение к вывозу из Советского Союза. Все остальное осталось там – все, кроме таланта и – портрета Михоэлса, который хранил!
Под подкладкой шубки в то время годовалой дочки (ныне майора Израильской армии) был подшит список евреев, желающих выехать из Советского Союза в страну Сиона.
Уже здесь, в Израиле, Давид Маркиш представил Сегала дочерям Михоэлса – Нине и Наталье. Им, «кровинкам» великого еврея, Сегал и показал портрет их отца. Позже Нина и Наталья пригласили скульптора на открытие музея в Иерусалим.
Всего Сегалом выполнено более 30 работ в жанре портретных рельефов по меди и латуни. Среди портретных рельефов - наиболее значительные –исторический портрет Михоэлса, портреты Жаботинского, поэта Давида Гофштейна, Переца Маркиша, Ивана Котляровского, представителей мировой классики - Шота Руставели, Леси Украинки, Людвига ван Бетховена, Николо Паганини. По стилистике исполнения чем-то они перекликаются с грузинской и молдавской чеканкой 1960-годов.
Однако, по сравнению с тем, что есть в Израиле, портретные рельефы Л.Сегала, выполненные на красной меди и золотистой латуни, они по-своему даже новы для израильского искусства. Они словно вырубленные. Каждая деталь укрупнена и работает, как в монументальном стиле. Не случайно в «Портрете Паганини»ритмические раскладки волос напоминают работы Коненкова и типичные скульптурные приемы: одна рука - сверху, снизу – скрипка. Совершенно очевидно, что если бы не было скрипки, то эта рука - по законам жанра - оказалась бы внизу. Но в данном случае такое решение продиктовано художественным представлением об образе музыканта в параллельном виде искусства.
А вот рельефы другого рода – барельефы, то есть рельефы визуально более объемные. Однако, несмотря на такую технику исполнения, - это не гиперболы, не пародии и не шаржи, но типажи, в которых растворилась примиряющая, доверительная нота юмора и свет надежды ( барельефы «Ле-хаим», «Размышления», «Рыбный базар», «Местечко», «Зажигание субботних свечей», «Дождь», «Сплетницы», «Оркестр», «Хасиды», «Молитва», «Ле хаим»). Работ такое множество – более 40 – так что остановиться на всех просто не представляется возможным. И тем не менее, о каких-то жемчужинах невозможно не сказать.
Хочу обратить внимание на то, что сама манера, в которой работает Сегал, была привезена из России в 1970-е годы. Так работали в Советском Союзе в скульптуре без привязки к еврейской теме. Однако - в отличие от живописи – тема штетла нехарактерна для современной израильской скульптуры. В этом и видится своеобразие творческого вклада Сегала в современную израильскую скульптуру.
А вот в нашей Касриловке, так и судачат о том, кто и что «привез». Если нет традиций, нет таланта, то и идея, и стиль в искусстве в результате оказываются исчерпанными.
В незаконченном автобиографическом романе «С ярмарки», давая описание отцовского дома, двора, своего детства, отрочества Шалом Алейхем писал: «Я вложил в него самое ценное, что у меня есть, - сердце свое. Читайте время от времени эту книгу. Быть может, она… научит, как любить наш народ и ценить сокровища его духа».
Скульптуры Сегаля сродни персонажам «Блуждающих звезд» Шалом Алейхема, но они уже не блуждают. Отлитые в бронзе, они определяют стилистический облик современного израильского города и к ним тянутся люди, как к сокровищам национального духа.