Голос Якова 47

Мелодия, не улетай!

Подозреваю, израильтянам изрядно надоели сирены. Не, то конечно очень спортивно и душещипательно, настоящее, знаете ли, мгновение жизни. И, как известно, Хамас доказал, что женщина может собраться к выходу за считанные секунды. Кроме того, самолично наблюдать за чудесами – куда воспитательней, чем читать о них в книгах. «Мало ли, что можно в книжках намолоть!»
Но – однообразие даже «хорошего» приедается, да и спектакль дороговат. Особенно, если не на галёрке, а в партере – где-нибудь в Газе и поблизости.

Давайте выберем сегодня нечто исключительно мирное, женское, идёт? Чтобы совсем без недалёких разрывов. Наша гостья из Массачуссетса Софья Речестер решительно неагрессивная натура. И крайне неэгоцентричная, собой мало озабоченная. Её дело – поддержка других и – уловить мелодию чувства, мелодию в глубине мгновения мира. Некоторые её стихи – готовые песни, с заданной композитору наперёд, в переливах словесного ряда, музыкальной фабулой.
Может быть, дело и в юности, пролетевшей в курортной Ялте, над при любом ветре красивым и переливчатым Чёрным морем? Не оттого ли так оптимистична, так небезнадёжна её печаль? И, как морская вода, так глубоко осознание, про-живание всего, что встаёт перед глазами и одновременно – перед душевным взором?

Софья Речестер

ВОСПОМИНАНИЯ О КРЫМЕ

Я слова так долго искала,
И нежностью душа была полна.
Я тайны свои морю открывала,
Была ему родною, как волна.

Так долго шла я берегом крутым
Средь роз, акаций, говора людского.
И вспоминала я далекий Крым,
И дом родной припомнился мне снова.
Так нежностью душа была полна!...
Слова пришли неведомо откуда,
Цветы мне открывали имена
И тайну их сладчайшего досуга.
Земля свои открыла письмена,
Как будто долго для меня хранила...
Я шла обратно берегом, одна,
И даль морскую солнце золотило...

КОНИ

Мир у меня на ладони.
К сердцу его приложу.
Мчатся отчаянья кони,
С болью вослед им гляжу.

Кони безумной удачи веселы и горячи!
Я по удаче не плачу,
Я отыщу к ней ключи!
Жаркие кони веселья,
Скрылись, как зыбкий туман...
Жизни отравное зелье
Все превратило в обман.

Надежда уносится...
Кони мне черный оставили след...
Гляжу я в пустые ладони,
И сердцем ловлю дальний бег.

ЮНОСТЬ И СТАРОСТЬ

Юность бежит вприпрыжку,
Смеется, жизни не зная.
Толстая книжка подмышкой,
Счастьем беспечно сияя.

Старость плетется с корзинкой,
Вздыхая и все понимая.
Плетется всегда по тропинкам,
Дороги большой избегая.

***
Гомон птичий,
Лист, глядящий
Древней птицей на меня.
Полдень, шторы золотящий,
Ожиданием дразня.
Вот приедет кто-то милый,
В комнату мою войдёт,
Разговорами заполнит,
Тёплым ливнем изойдёт.
И с деревьев, с чёрных веток,
В небе тусклом и сыром,
Капли нежные прольются
Светло-звонким серебром.

Нищие
Нищие протягивали руки
С пальцами, как выгнутые крючья.
Нищие протягивали руки –
Голые и высохшие сучья.
Нищие протягивали руки
С пальцами иссохшими кривыми,
Яростно выплёскивая звуки.
Лица были вспышками живыми.
И неслись ужасные проклятья
На людей, что мимо проходили.
Нищие друг другу были братья,
Для чужих юродивыми были.
Корчились в невыносимой муке
Рыбами, что вздёрнуты на крючья.
Нищие протягивали руки –
Голые и высохшие сучья.
Нищие протягивали руки...

Мы лица погибших

Мы – лица погибших, а ныне живём.
Их смех, и глаза. И волосы...
Мы в себе их живое дыханье несём
И говорим их голосом.
Мы – когда-то сожжённая плоть
Мы – живучие раны распятья,
Прах, что канул в бездонную ночь
И воскресший в земное зачатье.
Мы лица погибших, а ныне живём.
Всё слышней несмолкающий ропот.
Мы в себе их дыханье живое несём
И едины наш крик и наш шопот...

***
Ты осознай, что твой народ велик,
Пусть дух в нём был и рабский, и высокий,-
Но отстоял он веру на крови
И тайные тогда провидел сроки.
В суровый час Г-сподь детей созвал
С отрадою и тихою любовью,
И Слово им бессмертное сказал,
Чтоб стало Слово плотью их и кровью.
И Слово им светило на пути
И дух усталый тихо поднимало.
И к жизни окрыляло и любви,
И только вместе с ними умирало.

Рош-аШана

Рош-аШана, день яблока с мёдом
День трепета
День встречи близких
Медового пряника
Молитвы и возвращения ко Всевышнему,
День пожеланий сладкого года
И день слёз затаённых жгучих
День досуга семейного тёплого
И день Шофара
Словно молния проникающая в сердце
Рош-аШана день яблока с мёдом
День трепета.

В день йорцайта

В день йорцайта горит одиноко свеча
И свет пламени дрожит в полумраке комнаты.
И когда, вспоминая, мы плачем беззвучно,
Тогда звучит Кадиш
У Стены Плача в Иерусалиме.
В день йорцайта горит одиноко свеча,
Ведь она – свет души,
К нам пробившейся на мгновенье
В день йорцайта.